Стихи, просто стихи

РЕКЛАМА НА ФОРУМХАУС

Федор Тютчев

Она сидела на полу
И груду писем разбирала,
И, как остывшую золу,
Брала их в руки и бросала.

Брала знакомые листы
И чудно так на них глядела,
Как души смотрят с высоты
На брошенное тело...

О, сколько жизни было тут,
Невозвратимо пережитой!
О, сколько горестных минут,
Любви и радости убитой!..

Стоял я молча в стороне
И пасть готов был на колени,-
И страшно грустно стало мне,
Как от присущей милой тени.

 

Это абсурд, враньё:
череп, скелет, коса.
«Смерть придёт, у неё
будут твои глаза».

© И. Бродский

 

"Никто не скажет про атаку,
Про стратегический просчёт,
Про расколовшиеся траки
И выстрел «Тигра» прямо в борт.

А где-то на краю России,
Уткнувшись лбом о бронелист,
В своей железной керосинке
Сгорает заживо танкист.

Ведь нас, танкистов, уважают,
Но нам покоя не дают —
В прорыв нас первыми бросают
И смерть бесплатно раздают.

Умру, в сырой земле зароют,
Заплачет маменька моя,
Жена найдет себе другого,
А мать сыночка никогда."

 

И. Бродский

Одному тирану

Он здесь бывал: еще не в галифе -
в пальто из драпа; сдержанный, сутулый.
Арестом завсегдатаев кафе
покончив позже с мировой культурой,
он этим как бы отомстил (не им,
но Времени) за бедность, униженья,
за скверный кофе, скуку и сраженья
в двадцать одно, проигранные им.

И Время проглотило эту месть.
Теперь здесь людно, многие смеются,
гремят пластинки. Но пред тем, как сесть
за столик, как-то тянет оглянуться.
Везде пластмасса, никель - все не то;
в пирожных привкус бромистого натра.
Порой, перед закрытьем, из театра
он здесь бывает, но инкогнито.

Когда он входит, все они встают.
Одни - по службе, прочие - от счастья.
Движением ладони от запястья
он возвращает вечеру уют.
Он пьет свой кофе - лучший, чем тогда,
и ест рогалик, примостившись в кресле,
столь вкусный, что и мертвые "о да!"
воскликнули бы, если бы воскресли.

 

Жили–были, варили кашу, закрывали на зиму банки.
Как и все, становились старше, на балконе хранили санки,
Под кроватью коробки с пылью и звездой с новогодней ёлки,
В общем, в принципе — не тужили. С расстановочкой жили, с толком.

Берегли на особый случай платье бархатное с разрезом,
Два флакона духов от гуччи, фетра красного полотреза,
Шесть красивых хрустальных рюмок и бутылку китайской водки.
А в одной из спортивных сумок надувную хранили лодку.

Время шло, выцветало платье, потихоньку желтели рюмки,
И в коробочке под кроватью угасала звезда от скуки.
Фетр моль потихоньку ела, лодка сохла и рассыпалась.
И змея, заскучав без дела, в водке медленно растворялась.

Санки ржавились и рыжели. Испарялся закрытый гуччи.
Жили, были, и постарели, и всё ждали особый случай.
Он пришёл, как всегда, внезапно. Мыла окна, и поскользнулась.
В тот же день он упал с инфарктом. В этот дом они не вернулись.

Две хрустальные рюмки с водкой, сверху хлеб, по квартире ветер.
Полным ходом идёт уборка, убираются в доме дети.
На помойку уходят санки, сумка с лодкой, дырявый фетр.
Платьем, вывернув наизнанку, протирают за метром метр.
Подкроватные толщи пыли. В куче с хламом — духи от гуччи.
Вот для этого жили–были.
Вот такой вот "особый случай".

Malvina Matrasova

 

Она сидела у окна,
А он вошел в ее вагон.
— Женат, — подумала она,
— Лет тридцать пять, — подумал он.
А за окном цвела весна,
День был прекрасен, словно сон.
— Красив, — подумала она.
— Как хороша! — подумал он.
Но проза жизни такова,
Он встал и вышел на перрон…
— Как жаль! — подумала она.
— Как жаль! — успел подумать он.
А дома, взяв бокал вина,
Включив любимый «Вальс-Бостон»
— Одна… — подумала она.
— Опять один… — подумал он.

Все изменилось через год…
Она вошла к нему в вагон.
«Прошу прощенья, можно к Вам?»
«Я буду рад” — ответил он.
А за окном опять весна,
Казалось все прекрасным сном
«Вы знаете, я Вас ждала».
«Я Вас искал” — ответил он.
Дрожало пламя от свечи.
Играл тихонько «Вальс-Бостон»
«Судьба?” — спросила вдруг она.
«Любовь” — обняв её, ответил он.

Не молчите… жизнь так коротка. Одна секунда порой решает всё

 

Блин! Как у Вас совмещается - Тютчев и это?

 

Вы, голубчик, мистификатор. Или просто недалёкий человек. Видимо, Вас тянет к прекрасному. Но отличить его от гoвна Вы не в состоянии. Поэтому постите подряд, и то, и другое. Причём с корректировкой в сторону Ваших неаппетитных убеждений.

Ту мерзейшую гнусь, которую Вы тут подписали А. Галич, написал на самом деле отборнейший подонок Юрий Нестеренко, 1972 года рождения, ныне (с февраля прошлого года) гражданин США.

Это из его цикла Антипобедные стихи. От Галича там только эпиграф, автора которого Вы перенесли в подпись. Я плохо отношусь к Галичу, но он таких стихов не писал. Там и из Исаковского эпиграф есть. Даже не знаю, кто большая мразь - тот кто такое пишет или тот, кто это распространяет...

 

Насчет упомянутого вами, и не один раз, не, точно аппетит у вас извращен в сторону именно оного. И ваши поэтические пристрастия скорее того же направления, что и ваши никому не нужные "рецензии". Действительно, что грязнее, ваш коммент или неписаные в теме "любимые" произведения, не могу и не хочу определять.

 

"...они сидели в блиндажах и стреляли из них в них..." (с)
Вы ещё и косноязычны. Настолько, что двух слов связать не можете. "Поэзомейстер"...

 

Вы знаете, я не поэт и свою лирику тут не выкладываю, можете хоть что-нибудь "свое" выложить, оценим на ваше косноязычие. А тему загадить у вас получается. Так есть что по теме, красноречивый вы наш?

 

Нестеренко, так Нестеренко!

...

Красавец корнет на красавце коне
Гарцует - ну просто charmante!
За ним наблюдает блондинка в окне
Украдкой от строгой maman.

У ней под подушкой - французский роман,
В шкатулке - четыре письма,
В мозгах, разумеется, полный дурман,
Банальный, и даже весьма.

На солнце блестит серебро эполет,
Лоснится ухоженный круп,
И смотрит блондинка восторженно вслед
Под бравую музыку труб.

Она, безусловно, не слишком умна
(Глупа - это будет точней),
Но тот, от кого обмирает она,
Конечно, не многим умней:

Испорченный светских шутов ученик,
Набитый, как кукла трухой,
Чужими манерами, бредом из книг,
Bon mots и иной чепухой,

Распутник, кутила, беспечный игрок,
Дуэль он устроит шутя,
Подхватит любой новомодный порок,
Чтоб видели: он - не дитя.

И ныне он горд и доволен собой:
Прощайте, блондинки! Война!
Он ринется первым в решающий бой,
И слава ему суждена.

Товарищи вскочат взволнованно с мест,
Обнимет его командир,
И сам Император свой орденский крест
Приколет ему на мундир.

И смотрит блондинка, меняясь в лице,
Как, сам удивляясь себе,
Один жеребец на другом жеребце
Гарцует навстречу судьбе.

Уходит, уходит из города полк,
Свершая свой новый вояж
Туда, куда требует воинский долг,
Точнее - имперская блажь.

Гусары, драгуны - героев не счесть,
И каждый сражаться готов...
Имперская доблесть. Дворянская честь.
Ряды деревянных крестов.

На пошлой, нелепой, ненужной войне,
В бездарном и глупом бою
Красавец корнет на лихом скакуне
Отыщет погибель свою.

Зароют его неопознанный труп
С оторванной правой ногой,
Под гром барабанов, под музыку труб
Домой возвратится другой...

Блондинка немного поплачет в углу
Над горькой судьбой удальца,
Но вечером надо блистать на балу,
А слезы не красят лица.

Еще она будет пленяться не раз
(На день или несколько дней)
Компотом из пошлых затасканных фраз,
Но станет в процессе умней

И после резонных и чинных бесед
Уступит maman наконец:
Чиновник в отставке, помещик-сосед
Ее поведет под венец;

И будет в деревне толстеть и скучать
Блондинка, имея взамен
Супруга, способного не замечать
Ее мимолетных измен;

Без модных идей и без бурных страстей,
Вдали от столичных юнцов
Родит четырех или больше детей
От трех или больше отцов.

Чиновником старшему стать суждено,
Из младшего выйдет корнет...
Но полно! К чему продолжать? Все равно
Конца у истории нет.

Пусть время на тронах меняет зады,
Но суть остается всегда,
И если пришелец с далекой звезды
Когда-нибудь взглянет сюда,

На этих, пятнающих тело Земли
То, факты в уме перебрав,
Склонясь над прицелом, скомандует: "Пли!"
И будет по-своему прав.

Нестеренко Ю. Л. 1996

 

Русская идея

Гиблая пустыня - ни конца, ни кpая.
Общая святыня - мать-земля сыpая.
Топи да болота, степи да чащобы,
Хpамов позолота, а вокpуг - тpущобы,

Завывает вьюга, гонит снег по кpугу...
Коpотка кольчуга на спине у дpуга!
Глушь да буеpаки, воpовство да дpаки,
Да сpамные вpаки вечеpом в баpаке.

Пpем с мольбой о чуде пpямиком в тpясину.
Каждому Иуде - личную осину!
Каждому кумиpу возжигаем свечки,
Да гpозимся миpу встать с холодной печки:

Вот подымем знамя да пpойдем с боями,
Тем же, кто не с нами, гнить в зловонной яме!
Вытопчем доpогу к вашему поpогу,
Пусть идем не в ногу, но зато нас много.

Пыл наш не умерить, рвемся в бой отважно,
Главное - чтоб верить, а во что, неважно.
Не считаем трупы, не боимся мести,
Ничего, что глупо, главное, что вместе!

Пить - так до упаду, мордой в грязь с размаху,
Нету с нами сладу, во нагнали страху!
Все кругом поруша, перед образами
Изливаем душу пьяными слезами.

Нас видать по pоже, выpосших без нянек,
Нам свой кнут доpоже, чем замоpский пpяник.
Мы в гробу видали ихние конфетки!
Будем жить и дале в клетке, как и предки.

Нам все пеpемены - как седло коpове,
Гpязи по колено, да по пояс кpови.
Завывает вьюга, свиpипеет стужа,
Ничего, что туго - может быть и хуже.

На таком морозе к черту все приличья!
По уши в навозе веруем в величье.
Кто кого замучит на лесоповале?
Нас ничто не учит, мы на всех плевали.

Нас любая гадость может распотешить,
В нас - добро и святость! Тех, кто спорит - вешать!
Нищая лачуга стынет под сугробом,
Завывает вьюга, как вдова над гробом...

1995 Нестеренко Ю. Л.

 

...

Не по воле поэта,
Не по роли балета
Жарким выдалось это
Сорок первое лето.

Не учебные стрельбы,
Не штрафные наряды
До Смоленска от Эльбы
Долетали снаряды.

В тучах пепла и пыли
Перли танки по склону,
Пикировщики выли,
Заходя на колонну.

Ветры дымные дули,
С неба сыпался гравий,
Точки ставили пули
В миллион биографий...

Так уж выпала фишка,
Так куранты пробили
Сгнил вчерашний мальчишка
В безымянной могиле.

И, лишен даже чести
Называться убитым,
Стал пропавшим без вести,
Исключенным, забытым.

Мать заплачет о сыне
Встретит взгляды косые:
НУ как он на чужбине?
Предал, падла, Россию?

Вот и вся благодарность
От спасенной державы,
Вот и вся лучезарность
Несмываемой славы...

Но по воле поэта
Фишки заново бросим
И затвор пистолета
В нужный миг перекосим.

Желтой гильзы латунной
Сталь бойка не коснется,
И с погибелью юный
Политрук разминется.

Был мундир его драный,
В жирной копоти пашен,
Не кровавою раной,
А медалью украшен.

За бомбежкой - атака...
Сгинул штаб в окруженье,
Политрук же, однако,
Снова выжил в сраженье.

Верой в партию полон,
Под огонь пулемета
В бой за Сталина вел он
Поредевшую роту.

Чтобы красному флагу
Реять вновь над хлебами,
Он в приказе "Ни шагу..."
Не имел колебаний.

Время было такое...
И на станции скоро
Он своею рукою
Расстрелял паникера.

Позже - в речи комбата
Уловив опасенье,
Не вступая в дебаты,
Настрочил донесенье.

Сам же бился отважно,
Вечно верный приказу,
Хоть и раненый дважды,
Но смертельно - ни разу.

И не ведал пощады
К болтуну, к маловеру!
Шли чины и награды.
Парень делал карьеру.

Уж не бегал под танки,
А в штабном помещенье
Ставил подпись на бланке:
Никакого прощенья!

Что за лепет: "Потери!"
"Не хватило припасов!"
Смерть тому, кто, не веря,
Не исполнил приказов!

...Версты в армии длинны,
Но прошли половину,
И обратно к Берлину
Покатили лавину.

Будут блюда и вина,
Будут песни и танцы...
Но пока - Украина,
И в чащобах - повстанцы.

Коммунячьего рая
Нахлебались с лихвою,
Доведенным до края
Снова ль жить под Москвою?

Нет уж! Хлопцам колхозы
Не по слухам знакомы!
И взрывались обозы,
И пылали райкомы.

Что ж герой наш? Он ныне
Член политуправленья,
Катит по Украине
Усмирять население

Брать заложников в хатах,
Да прочесывать рощи,
И карать виноватых
Или тех, кого проще.

Снова красного флага
Реял шелк над хлебами,
Снова стройки ГУЛАГа
Пополнялись рабами...

Получил исполнитель
Новый орден на китель,
Шел вперед победитель
И дрожал местный житель.

Клещи армий сомкнулись,
Миф германский развеяв,
И домой потянулись
Эшелоны трофеев.

Вез солдат из Европы
Тряпки да патефоны,
А начальству холопы
Загружали вагоны.

Наш герой, прежде слишком
Презиравший богатство,
Тоже был с барахлишком
Победили, и баста!

Хоть и слыл он железным,
Был лихим да удалым,
Оказался полезным
Кой-каким генералам.

Покивали решенью
Чьи-то жирные лица,
И ему - повышенье
С переводом в столицу.

Дальше - мирные годы...
Нет, не лгите, уроды!
Это - годы охоты
За врагами народа.

И герою рассказа
(Заодно и Союза)
"Выжиганье заразы"
Как всегда, не обуза.

Клекотали, кружились
Телефонные диски,
И на подпись ложились
Бедоносные списки.

Утверждал он не глядя
Чрезвычайные меры
Флага красного ради,
Или все же карьеры?

Что за разница, право,
Тем, кто сгинул в подвалах,
На речных переправах
И на лесоповалах...

Но загнулся Иосиф,
И Лаврентий нарвался,
Наш же, службы не бросив,
На плаву оставался.

Пережил развенчанья
И грызню группировок,
Встретил эру молчанья
Бодр, заслужен и ловок.

Всласть гноил диссидентов
В лагерях да психушках,
Гнал в казармы студентов
Соль не в книжках, а в пушках!

Ордена свои к датам
Надевал непременно,
Был в ЦК кандидатом,
Дослужился до члена...

Словом, сытно и долго
Жизнь текла - примечай-ка:
У него уж не "Волга"
Персональная "Чайка",

В подмосковных хоромах
Жить не стыдно и князю,
Круг вельможных знакомых,
Всюду нужные связи,

Все без пыли и шума
Доставляют на блюде,
Есть приличная сумма
В иностранной валюте,

В соболях его дочки,
Во МГИМО его внуки
(С правом вечной отсрочки
От военной науки),

Шашлыки да охота
Отвлекают от скуки...
И кому там забота,
Что в крови его руки?

Нет уж, чертовы фишки,
Оставайтесь на месте!
Молодому парнишке
Лучше сгинуть без вести,

Приняв смертную муку,
Не увидеть победы...
Но прозревшему внуку
Не стыдиться за деда.

2004

 

Декабристы

Блестящие аристократы,
Хранители дворянской чести
Показывали брат на брата,
Друзей сдавали оптом, вместе.

Они ни слова не соврали
И ничего не утаили,
Хоть им ногтей не выдирали
И гениталий не давили.

Они кололись, как пижоны,
Вообще не ведая о боли,
И ехали за ними жены
По доброй, между прочим, воле.

И вот - шальная авантюра
Весьма сомнительного свойства
У нас де факто и де юре
Вошла в анналы, как геройство.

И до сих пор еще поэты
Все те же лозунги полощут:
"А ты способен ли на это?
А ты бы вышел бы на площадь?"

И диссиденты, и система
Их хором славили без фальши...
Ребята, выйти - не проблема.
Проблема в том, что будет дальше.

Но это всем у нас - до фени,
Важнее крикнуть "кукареку"...
А кровь забрызгает ступени,
А трупы после сбросят в реку.

И некому сказать "доколе?"
И будущие террористы
Уже усваивают в школе
Пример, что дали декабристы.

2002