Подвиг народа в Великой Отечественной Войне

РЕКЛАМА НА ФОРУМХАУС

Деду поклониться можно просто приехав в Сталинград и поклониться на Мамаевом кургане!
Важно то, что у Вас есть такое желание.
Я долго деда искал, с войны была только похоронка, без местности.
10 лет назад, на мамин запрос Военкомат призыва ответил, указал место захоронения- под Харьковом.
На Памяти народа 3 года назад нашел дивизионный отчет о гибели деда. Место захоронения другое. Но грустно то, что ни в первом ни во втором случае имени деда на захоронениях нет.
Продолжаю искать.

 

Если известно, где служил дед - дивизия, полк, а также дата пропажи, можно найти место пропажи, по донесениям командования полка и дивизии... Большинство донесений сегодня опубликованы
С моим дедом прекратилась связь 2 августа 1942 года.
Это произошло за пару дней до начала Погорело-Городищенской операции (4 - 23 августа 1942 года)
Там, где был его 1203 сп 354 сд 2 августа 1942 года сегодня пустошь...
Путь его полка https://pamyat-naroda.ru/warunit/1203%20сп/
Здесь донесения штаба 1203 сп в штаб 354 сд https://pamyat-naroda.ru/documents/?q=1203%20сп&use_main_string=true&group=all&types=opersvodki:rasporyajeniya:otcheti:peregovori:jbd:direktivi:prikazi:posnatovleniya:dokladi:raporti:doneseniya:svedeniya:plani:plani_operaciy:karti:shemi:spravki:drugie

 

Джульбарс. Пёс, которого на Параде Победы несли на руках
https://daladno.me/lifestyle/dzhulbars-pyos-kotorogo-na-parade-pobedy-nesli-na-rukah?utm_source=four&utm_medium=referral&utm_campaign=four&fbclid=IwAR2FXKeyd0lqPcxfjMSNrtDcUnKTatfW36ROPxO4CKd2i7kKPhU_2EJDKZE

 

...у меня бабушка и дед (двоюродные) пережили всю блокаду и тёща (ей сейчас 86 лет)-блокадный ребёнок...и я точно много знаю об этом страшном времени из их рассказов.
Вечная память нашему народу!

Тут даже добавить нечего...

Вячеслав Петров:

Очень личное.

Младшая сестра моего отца, моя тётя Марина, была в раннем детстве настолько хороша, что даже постовой милиционер на углу Пестеля и Литейного как-то воскликнул: "Господи, Ангел твой!"
И перекрестился.

Первого марта ей должно было исполниться три года.

Должно было, но не исполнилось, потому что она умерла от голода тринадцатого января.

13-ого января 1942-ого года.

В Ленинграде.

Её мать, моя бабушка, на следующий день завернула Марину в плед, положила в детские санки и пошла её хоронить.

Пешком, с Рылеева, в минус двадцать, на Пискарёвское кладбище.
Этот путь и сейчас, даже летом взрослому сытому мужчине, дастся не просто.

Когда всё кончилось, ей очень хотелось остаться там, с дочкой, просто заснуть.
Но дома ещё дышал пятилетний мальчик, её сын, за которым смотрели соседи, которые очень плохо ходили от голода.

И она дошла обратно, сварила из какого-то обойного клея суп, размочила сухарь и накормила сына.

И делала так каждый день.

И они выжили.

Не благодаря усатому упырю, не благодаря Красной Армии, которая, следуя его приказам могла поставлять в Ленинград сырье для военного производства тысячами тонн и вывозить готовую продукцию, но не могла провести продовольствие для людей, которые уже были обречены, которые должны были волей упыря стать символом.

Они выжили потому, что мой дед двадцать восьмого февраля 1942-ого, случайно оказавшись в Кобоне, просто угнал штабную полуторку, проехал по липовому командировочному через Дорогу Жизни и забрал их.

Мальчик, который потом стал моим отцом, был скелетом, обтянутым синей кожей, сквозь которую видно, как бьётся сердце.

Его мама, моя бабушка, высокая красавица, какой дед её помнил - стала седой старухой.
В неполные тридцать лет.

А потом дед отправил их в эвакуацию, где Люди, которых теперь уроды называют чурками, отдавали им последнее, забирая у своих детей.

Делились всем, как делятся только с родными.

Моя бабушка, мой отец выжили не благодаря, а вопреки советской власти, только сплочённость соседей, жертвовавших собой ради маленьких, только стойкость духа, только личности, что не имели страха в сердце.

Только личное мужество.

Никакого Государства там не было.

Как-то, в девяносто шестом, я попросил деда рассказать о том, что он видел, тогда, объезжая блокадный Питер.

Он ведь ещё забрал родственников и тех кто ещё был жив, из семей своих сослуживцев.

Он, офицер, прошедший всю Вторую Мировую, прошедший на передовой, попытался что-то сказать и его глаза наполнились слезами.

"Не могу. Страшно..."

После всего, что он видел на той войне, после всего, что он прошёл как боевой офицер, через пятьдесят лет - ему было страшно вспоминать об одном дне в блокадном Ленинграде сорок второго.

Но бабушка рассказывала иногда и страшно делалось уже мне.

И, да, в моей семье НИКОГДА не выкидывали хлеб.

Даже через половину века после Блокады.

А завтра у нас в Санкт-Петербурге, на Дворцовой площади будет проводиться очередной праздник - парад, совмещённый с костюмированным фрик-шоу, посвящённый Дню снятия Блокады.

Наверное, будут раздавать всем желающим "блокадные 125" хлеба, потом, как всегда - народные гуляния и салюты, совмещённые с предвыборной кампанией будущего беглогва губернатора, ой простите, будущего губернатора Беглова.

Уже эмоций почти не осталось.

В этот день можно делать только одно:

В полдень, по выстрелу Петропавловской пушки, просто на минуту остановиться и подумать.

Подумать о том, к чему приводит война, о том, что победителей в ней не бывает, есть только мёртвые и пострадавшие.

Подумать о том, как не допустить больше такого.

И включить на эту минуту все сирены и гудки, как плачь, обращённый к Небу.

А потом просто стараться жить так, чтобы нашим мёртвым не было за нас больно.

Больно, от того что наша страна, прямо сейчас ведёт две несправедливые, преступные войны, а, следовательно, ничему не научилась.

Мне очень стыдно, за то, что будет завтра утром в Санкт-Петербурге.

Для меня это - очень личное.

 

У меня дедушка был родом из Ленинграда. Когда призывался на фронт, то родители остались в городе. После ранения был отправлен в тыл где и встретил бабушку, а вот прадедушка и прабабушка блокаду не пережили...

 

Да, очень личное. Понимаю. Вероятно, для Вас никак невозможным было не подмешать грязюки к святым переживаниям.
У меня бабушка - всю блокаду в Ленинграде, деды - на Ленинградском фронте от и до, мама в оккупации быда с прабабкой, три года шли пешком в Ленинград... И не любили рассказывать.
Но чтоб "государства не было"!... Да только и выжили, потому как было за что умирать.

Что за стремление принизить и попачкать... Ужас ужасный был, но держались и верили...

 

Правдой, даже страшной "грязюки не подмешаешь", а "блокада блокады" пошла сразу после ее прорыва, афишировать нечего было, а тут "праздник"...

 

И что странно-многим и праздник нравится и повышения пособия блокадникам с 1 фев. на 122р...(4,3%)...стыдоба.

 

Мой товарищ, в смертельной агонии
Не зови понапрасну друзей.
Дай-ка лучше согрею ладони я
Над дымящейся кровью твоей.
Ты не плачь, не стони, ты не маленький,
Ты не ранен, ты просто убит.
Дай на память сниму с тебя валенки.
Нам еще наступать предстоит.
И. Деген. Мл. лейтенант. Танкист. Декабрь 1944 г.

 

А есть и герои:
https://rusvesna.su/news/1549205067 и


сегодня воплотившие подвиг дедов!

 

Ну, что мы знаем о Войне?
Нас время далеко умчало.
На майской праздничной волне
Мы вспоминаем слишком мало.

А детям вовсе не понять -
О чем ведутся разговоры?
Вопросы задают опять,
Ответы забывают скоро.

Другие страны, времена…
Другие войны были тоже.
И та, Великая Война
Все больше на кино похожа.
Лежат в коробке ордена.
Что с ними делать? Непонятно.
Ничья вина, ничья вина,
Что не вернуть людей обратно.

Тех, что сражались на войне,
Тех, что мальчишками погибли.
И почему-то стыдно мне,
Как будто мы помочь могли бы.

Но прошлое нельзя вернуть –
Вокруг совсем другие страны.
И по-другому в дальний путь
Там провожают ветеранов.

На майской праздничной волне
Все меньше правды о войне.

Петр Давыдов
15.04.09

 

Дети

Все это называется – блокада.
И детский плач в разломанном гнезде...
Детей не надо в городе, не надо,
Ведь родина согреет их везде.

Детей не надо в городе военном,
Боец не должен сберегать паек,
Нести домой. Не смеет неизменно
Его преследовать ребячий голосок.

И в свисте пуль, и в завыванье бомбы
Нельзя нам слышать детских ножек бег.
Бомбоубежищ катакомбы
Не детям бы запоминать навек.

Они вернутся в дом. Их страх не нужен.
Мы защитим, мы сбережем их дом.
Мать будет матерью. И муж вернется мужем.
И дети будут здесь. Но не сейчас. Потом.

(Елена Вечтомова, 1942 г.)

 

Был такой писатель. Валерий Николаевич Лялин. Очень хорошие рассказы о войне. Про Крым, Кавказ и блокадный Ленинград. На сайте "Азбука веры" есть аудиокнига в его исполнении. Там же есть рассказы о. Павла Груздева. Правда, но без злобы и грязи. Столько пройти и не озлобиться. Когда работаю часто их слушаю.

 

Переведите, плиз, сказанное вами на русский язык.

 

Как же ничья-то? Кто убивал? Кто с танками-самолетами пёр, города-деревни жёг? Вот их - фашистов - вина и есть.