Исповедь дауншифтера

Ну, неее...ребят...какие отшельники?...Отшельники - это, всё таки уход из социума.
Переселенцы же не выпадают из социума...Они просто меняют декорации на наиболее комфортные их состоянию...
Раньше народ в город тянулся, потому как было интереснее и копейку можно было заработать...А сейчас можно из города...с условием той же копейки...

 

Назовите их "современными отшельниками". С учетом именно современных особенностей. Ближе нет ничего, по-моему.
А это

считаю каким-то уж слишком оптимистичным и надуманным. Конечно, наше (и Ваше) общество - это облико морале сплошное! Доброта и душевность. Вот странная штука - все по отдельности - прекрасные люди, а общество - г..но... Почему так?

 

Ну...можно...если взять этимологию...то "отошёл"...Хотя,это очень условно...в нашем понимании...как мы привыкли...А,так - да...отошёл от привычного...
Тоже хочу уехать...Но - далеко не смогу...по разным причинам...придётся дачу подгонять под свои условия...

 

аж выть хочется...

 

Я не совсем понимаю, что такое "общество" и уж тем более не взялся бы его оценивать.

И это - ИМХО - весьма спорное утверждение

 

Всё внутри нас...

 

это очередь в магазине, в поликлинике, в газконторе, это пробка с "обочечниками" и начальничками со спецсигналами, это заплеванный лифт, парковка на газоне, это ...

 

Это родные и близкие...Друзья...И,просто люди, протянувшие тебе руку...
В одно окно смотрели двое.
Один увидел дождь и грязь.
Другой — листвы зелёной вязь,
Весну и небо голубое.
В одно окно смотрели двое.

 

Я в курсе...

 

Ну даа...вроде этого...
Димма...сорри..

 

И оптимист, глядя из окна машины, сказал пессимисту: "Зато этот милый человек, наверняка очень спешащий домой, к семье, смог объехать эту прекрасную пробку по обочине. А мы как лохи никуда не спешащие оптимисты, продолжим наше увлекательное стояние в этой немножко освеженной выхлопными газами и согретой теплом соседей душевной атмосфере".

p. s.
прошу простить, последний легкий флуд...

 

Почему?

 

@Scarcely, потому, что уехать не получится. То-ли обстоятельства, то-ли самообман.

 

Делюсь своими наблюдениями и выводами из них.
Я счтиаю:"Нет понятия не могу- есть только НЕ ХОЧУ".
Я не могу понять: хочу уехать, но обстоятельства... Если я этого хочу, то сажусь в автобус и еду. Все другое "то-ли самообман".
(Извините - люблю по демогогировать слегка).

 

Что-то я давненько не баловал вас рассказами, хорошие мои Ну так получайте:

* * *

Что посеешь?

- Ты куда, козья башка, это тулишь, а? Я ж тебе сколько раз объяснял, козлина - эту деталь надо вот сюда, вот так, а не так, как ты держишь!
- Прощенья просим, Сергей Петрович, недоглядел-с!
- Ух я тебе, козья морда!

Два человека стояли у агрегата и оживлённо о чём-то разговаривали. Изредка то один, то другой - взмахивали руками, качали головами и сплёвывали сквозь стиснутые зубы вязкую слюну - было жарко. Тот, что повыше - Сергей Петрович, козья же башка, Петровичев эпитет - пониже на полголовы, и весь из себя виноватый. Ну или - строящий из себя виноватого: головушка полуопущена, глазки бегают туда-сюда, и вообще - всем своим видом показывающий, что да - он самая что ни на есть козья башка, провалиться ему сквозь землю, виноват, недоглядел-с!

Неподалёку, на пригорке, под сенью раскидистого вяза, полукругом расположилось с пяток аборигенов - грязные, косматые, щербатые, из одежды - только набедренные повязки, сплетённые из какой-то местной травы. Туземцы были заняты делом - они внимали. Они обстоятельно кивали головами вслед за Петровичем, взмахивали руками за Башкой, смачно плевались - за обеими, и вообще - жили действом. Язык пришельцев они уже немного выучили - даром что полгода тут копаются, безбородые, и каждый меткий эпитет Петровича встречал бурное одобрение - аборигены одобрительно цокали языками и во весь рот щерили свои неровные зубы. Парочка дикарей, сидящая чуть поодаль основной группы - запечатлевала: они рисовали, прямо тут, на расчищенном от травы кусочке песчаного грунта. Рисовали - как Петрович стучит себя по лбу, как показывает рукой вдаль, как Козья Башка виновато кивает головой - в общем всё, показавшееся художникам достойным внимания.

К Петровичу с Башкой подошёл ещё один человек - высокий, в чёрном блестящем комбинезоне, с какой-то странной полукруглой шапкой на голове - она закрывала волосы и шею, а перед лицом - была прозрачной. Незнакомец окликнул Петровича, тот, обернувшись, осклабился:

- А, Василич, лысый твой череп! Ну ты прям как Соколиный Глаз, не иначе - давеча проверял тот район, на который ты указывал - и точно, есть там медная жила, богатая. Как тебе это удаётся, а, ёшкин ты попугай?

- Чутьё, Серёжа, чутьё. - Геолог снял шлем и протёр блестящую макушку от пота. - Поживёшь с моё - тоже будешь так чувствовать.

- А, да ладно тебе, всё время одни и те же сказки - чутьё, мудьё, тьфу. Не хочешь колоться - ну и хрен с тобой. - Сергеич в очередной раз сплюнул. - Кстати, ты этого шакалёнка, Витька, не видел? С утра ищу, обормота - нигде нету.

- Зря ты так, Серёжа, про шакала. Ну подумаешь - стащил паренёк ватрушку с кухни, а ты сразу - шакал. Нехорошо.

- Да кончай уже, Василич, сил моих с тобой нет! Шакал - он и в Африке шакал - только и чует, где б что стырить. Увижу - башку откручу! - очередной тягучий плевок лёг на землю.

* * *

- Слушай, интересно - почему это у них такие странные изображения людей, а? - отвернув фонарь в сторону, спросил черноволосый, с проседью на висках, археолог. - Вот странно это, и всё тут. Вот смотри, - фонарь метнулся по стене, на секунду высветив фигуру стоящего человека, высеченного в каменной тверди, - видишь? На голове что-то вроде шлема, это ещё более-менее понятно. Но вот эти, - фонарь сделал бросок правее, выхватив из темноты ещё парочку нарисованных тел, - это вообще что-то с чем-то! Если не считать голов - то всё как будто в порядке. Но бошки-то почему звериные, а, я не пойму? У одного - голова орла, у другого - какого-то козла, у третьего - если это не шакал, то я порву свой диплом, в конце концов! Не люди, а зверинец какой-то! Не понимаю, и всё тут. Не анимализм это - как пить дать. Странно.

Второй археолог, к которому и были обращены все эти яркие тирады, улыбнулся:

- Томас, не бери в голову. Не понять нам уже их логики, увы - пять тысяч лет прошло, и что там было - одному богу ведомо. Мне вот тоже, конечно, всё это интересно - иначе меня бы здесь и не было - но если ещё и над этим ломать голову - уволь, я пас, мне и своих забот хватает. Хочешь отвлечься от головной боли с головами, уж прости меня за каламбур? Тогда иди к Дитеру, и попробуй вместе с ним поколдовать над иероглифами - они там вчера весь день возились, у дальнего портика. Чего-то там расшифровывали, пытались вникнуть - я проходил мимо, так там такой жар стоял - куда там пустыне! А от причитаний Дитера вообще можно было впасть в чёрную меланхолию - всё жаловался, ну прям как ты: что за имена, кто так называет, ничего не понятно, да где же это видано? И перечислял всё, как считалочку детскую какую - Тот, Сет, Амат, Инпу, Апис, Бастет, Монту, Мут. Абракадабра, да и только.

* * *

Двое дикарских живописцев сидели, время от времени посматривая то на Петровича, то на Васильича, бормотали себе под нос услышанное: "соколиный глаз", "козья башка", "шакалёнок" - и знай себе теребили палочками по песку, выводя странные фигурки, немного похожие на людей. До Рождества Христова было ещё много-много лет...