Терем терем теремок

РЕКЛАМА НА ФОРУМХАУС

@Корзо, Лен, спасибо! ты прочитала мои мысли

 

Обращайся, если что

 

Лен, спасибо!
я как обезьяна из анекдота! мне и север, и юг-все хочется!
север реальней, юг романтичней.

 

Вика я точно так же. Сижу у себя - все нравится, особенно летом. Как ближе к зиме, так о юге начинаю задумываться

 

@Корзо, Лен, у нас много общего.например,я тоже считаю ноябрь самым трудным месяцем.

 

Оля, спасибо за рецепт. Сыр сделала, очень вкусный, семья оценила.

 

Ну после твоей оценки моих окрестностей и как ты с животными обращалась - даже голос менялся- я в этом уверена. И обоим хочется того, что за горизонтом

А у меня все руки не дойдут. Но обязательно сделаю. вот сейчас немного напряг закончится и буду зимой себя баловать

 

@Корзо, Лен, а я и правда животных люблю больше людей.вряд ли это здорово, но так уж сложилось. они беззащитны, как дети.
твои псинки волшебные

 

Вик, просто они честные: любят так любят, ненавидят так ненавидят. К сожалению о большинстве представителей человечества этого не скажешь.
И то, что им требуется защита как детям - согласна. И мне всегда было близко утверждение, что чем больше узнаю людей, тем больше люблю собак.
Хотя надо сказать, что и среди людей встречаются настолько чистые и отзывчивые на чужую беду личности, что их наличие невольно примиряет меня с несовершенством остального человечества. И мне становится стыдно за себя, когда я общаюсь с ними. .

 

Вот, вот! Я тут подвисла в инете в темах родителей, которые детей под опеку или в дети взяли. Случайно напоролась и уже не смогла остановится. Годами пластаются с чужими, жутко проблемными детьми, пытаясь привести их в божеский вид. Вот ведь где человечища!

 

Согласна. Но вот эта история человека, которого знает вся страна, потрясла меня не меньше.

Спойлер: Георгий Вицин.

Жил на свете Человек. Одни называли его святым, другие отшельником и чудаком, третьи просто крутили пальцем у виска.
Каждое утро к подъезду его дома на Арбате прилетала большая стая голубей.
И бежали навстречу бездомные собаки, радостно виляя хвостиками, и бомжи, коими богата была Москва в 90-е, поджидали в сторонке, стараясь не остаться незамеченными очень скромным и неприметным пожилым человеком в потертой куртке, кепке, почти надвинутой на глаза...
Не любил, когда его узнавали!
И для каждого находилось у него не только доброе слово, но и угощение: птицам - пшено, собакам - колбаска и косточки, бомжам - хлеб, сосиски, мелкие деньги...
Впрочем, люди ценили не столько дары, сколько искреннюю заботу знаменитого артиста о тех, кто пал на самое «дно» в силу жизненных обстоятельств:
ибо побеседовать о жизни, пожать руку великому человеку, вновь почувствовать себя уважаемыми – дорогого стоит!
«Идите с миром», - отвечал им на слова благодарности.
Сам же шел кормить бомжей четвероногих - бывших «друзей человека», от которых массово избавлялись россияне, ставшие внезапно нищими после грабительских экономических реформ 90-х.
Сколько породистых и метисов, лохматых и короткошерстых, маленьких и больших, было обречено на холодную и голодную смерть, если, конечно, "повезет" им избежать лап живодеров!
И он выбрал для себя миссию – помогать этим несчастным, брошенным созданиям, хотя сам едва сводил концы с концами: жил на мизерную пенсию в маленькой квартирке, с кухней в четыре квадратных метра, куда и друзей было неловко пригласить.
Черно-белый телевизор, неработающий душ и кран холодной воды, вместо занавесок на окнах – мешки из-под сахара... комнаты, нуждающиеся в ремонте... и больная, лежачая жена.
«Почему только вы ходите, а где ваша супруга?» - спрашивали местные продавцы.
«Да вот, шляпу подходящую в гардеробе не нашла», - отшучивался, покупая лапшу «Доширак» для себя и пшено - для голубей.
Мясные обрезки и косточки для животных ему оставляли продавцы соседнего Смоленского гастронома.
Он же мясо не потреблял – был вегетарианцем, занимался йогой, врачей не посещал - даже карточки медицинской не имел в поликлинике. Возможно, именно поэтому дожил до преклонного возраста без хронических болячек.
На девятом десятке изношенный организм уже давал о себе знать...
Это удручало, впрочем, как и все, происходившее в России в 90-е. «Новую эпоху» - криминального разграбления страны – не мог принять и приспособиться.
Но в любую погоду – дождь, снег, мороз и гололед, несмотря на настроение и сердечные боли - он находил в себе силы встать с постели, чтобы идти к тем, кто нуждался в его заботе, любви, ласке.
«Я должен кормить голубей» - твердил сам себе каждое утро.
Птицы садились на плечи, голову, клевали корм с ладони, собаки жались к ногам, ласкались.
И чувствовал он, как необходим этим беззащитным созданиям в мире холодном, равнодушном, жестоком...
Птицы и собаки следовали за ним повсюду, так же, как в далекие времена, животные сопровождали православных святых – Сергия Радонежского, Серафима Саровского, Евфросинию Вяземскую...
И бродил он с этой свитой по арбатским дворикам, кормил собак, кошек. Беспризорных котят, щенков относил в зоомагазин, где затем их бесплатно отдавали в добрые руки.
Страстную любовь к животным, природе, пронес через всю жизнь, с тех детских лет, когда его - болезненного ребёнка, мать устроила в школу, располагавшуюся в заповеднике.
Застенчивый, погруженный в себя, мальчик часами гулял в лесу, подружился с птицами, насекомыми и даже деревьями. Беседовал с ними, нежно разглаживал пожухшие листочки, физически ощущая страдания срубленных, случайно покалеченных, варварски поломанных.
Лес воспринимал как огромное чудо, как храм, и боялся причинить вред любому, даже муравью...
Вот ползет невесомая букашка по ладони, едва касаясь лапками, нежно щекочет кожу: хрупкие ножки, ломкие крылышки, изящное тельце – ювелирная работа божественного мастера!
А может быть, и люди для кого-то там, наверху, всего лишь ничтожные насекомые?
Даже став взрослым, никогда не убивал он тараканов, мух, пауков, потому что все живое создано самим Творцом, и человек невправе уничтожать его творения.
Как-то зимой, в жестокий мороз, он заметил на люке теплоцентрали умирающего пса.
«Надо взять собачку, а то за ночь замерзнет», - и восьмидесятилетний человек поднял несчастного, отнес домой.
Так в квартире поселился Мальчик – обычный «дворик», с вылезшей шерстью, выпирающими под кожей ребрами, злобный и недоверчивый...
Но, если есть в человеческом сердце настоящая любовь, любую дворнягу можно отогреть. Пёс поправился, оброс шелковистой шкуркой, стал лучшим другом своему спасителю. И, когда они вобнимку отдыхали на диване, на телефонные звонки отвечала супруга:
«Не тревожьте Гошу, на нем спит собака. Он очень боится её побеспокоить. Она же дворняга. Столько перенесла. Пусть поспит...»
Бывало, Мальчик занимал диван раньше хозяина, и приходилось тому укладываться рядом - на полу.
«Собаки - они как лекарство: лечат, спасают людей, укрепляют нервную систему. После восьмидесяти всем надо иметь собаку. Она спасёт вас, поможет с режимом дня лучше всяких докторов» - советовал он друзьям и мечтал о том, чтобы все люди подкармливали животных!
Человек должен жить в доброте и любви к живым существам, иначе он даже не животное по Дарвину, а резиновый манекен, набитый трухой под названием "внутренние органы"
Кроме Мальчика, в семье жили два попугая и спасенная из лужи божья коровка.
Благодаря неустанной заботе, ей выпало счастье прожить на свете целых ТРИ года, вопреки двухлетнему жизненному сроку в природе.
Одного из попугаев нарекли Борисом - он был куплен в день, когда президентом страны стал Ельцин. Попугай умел говорить и часто, с интонациями супруги хозяина, кричал вслед: «Что ты всё бегаешь? Пойди, поспи!»
По вечерам Человек выходил на балкон, рассматривал в телескоп звездное небо, и верный Мальчик ложился у ног, согревая своим теплом.
Как же манили далекие галактики, инопланетные цивилизации!
Но, - беседовал он с собакой, - человечество слишком агрессивно, не захотят инопланетяне с нами общаться, вряд ли мы будем приняты во вселенское высокоразвитое созидательное братство ... Вся история человечества - бесконечные войны, разрушения, насилие, горе и слёзы народные. Наши технические достижения направлены не на благо человечества - на уничтожение друг друга. И с техническим прогрессом деградирует человеческая мораль... Где гарантия, что новые знания не будут повернуты против соседей по галактике? Возможно, пройдет не одно столетие, прежде чем люди поймут, зачем они на Земле... И прежде чем рваться к звездам, стоило бы навести порядок в собственном доме, где столько нуждающихся, больных, неимущих, а для этого нужно всего лишь жить по законам ЛЮБВИ!
Именно этой любовью – к жене, дочери, собаке... любовью ко всему живому он и жил, и был счастлив, хоть пенсии не хватало, и сантехнику починить было не на что, и жена тяжело болела, и дочь - художница, скульптор, мало зарабатывала.
От предлагаемой материальной помощи всегда отказывался: «другим сейчас тяжелее...есть люди беднее. Я же могу жить и в бочке, как Диоген».
Ни деньги, ни машины, ни дорогая обстановка – ничто материальное не интересовало – любил лишь страстно книги, заполонившие всю квартиру.
Пифагор, Сократ, Гомер, Овидий, Гораций, Петрарка ...
Как же созвучны были их взгляды его собственным мыслям, миропониманию!
Ведь ещё две тысячи лет назад, любимый поэт Овидий писал:
"Бросьте силки и капканы! Не трогайте пташек небесных;
Уст человеческих кровью созданий живых не скверните;
Смертные - смертных щадите!"
Часто поступали приглашения принять участие в спектаклях - «юморинах» в Театре киноактера. Несмотря на плохое самочувствие, всегда соглашался, шутил, что зарабатывает на корм бездомным животным.
Вот и 6 сентября 2001 года, когда за два часа до начала спектакля, его попросили заменить заболевшего артиста - согласился ...
В тот день чувствовал себя неважно, болело, щемило сердце, и поэтому попросил, чтобы его выступление было первым. Перед отъездом в театр вышел прогуляться вместе с дочерью и Мальчиком. Голова кружилась, ноги подкашивались, но ему страстно хотелось пройтись по любимому Арбату, попрощаться с друзьями - птицами, собаками, поскольку было предчувствие: видит их в последний раз...
Сердечный приступ случился прямо на сцене - "скорая" отвезла в больницу, где ещё полтора месяца врачи боролись за его жизнь. Он умер 22 октября 2001 года.
Знаменитого актера и великого Человека в последний путь провожали не только люди - бездомные собаки тянулись за гробом, в небе кружили птицы...
Год спустя на его могиле, на Ваганьковском кладбище, был установлен, созданный на народные средства, памятник с очень скромной надписью:
ГЕОРГИЙ ВИЦИН
1917-2001

 

Да я тоже видела фильм про Вицина, удивило, с неожиданной стороны его показали.

 

Я кино не смотрела. Как то вообще не люблю все эти интервью с знаменитостями и фильмы про них. Наверное слишком часто это просто скрытая реклама довольно глупых и зацикленных на своей известности и пиаре людей. Но когда иной раз показывают или читаешь что то такое, как эта статья, то это очень здорово задевает. Как уже где то тут писали - богатство и известность последнее время стало синонимом. Еще приплюсовать туда же можно жадность - до сих пор помнится как Алла Пугачева возмущалась, что с нее требуют такие озверительные налоги... а ей, нищете такой, даже концертное платье не на что купить - так дословно и сказано ею было на камеру.
А такие люди как Вицин, заставляют поверить именно в то, про что ты писала - что человечество не безнадежно, пока они есть

 

Лена, спасибо за статью, прямо до слез...

 

Оль меня саму потрясло. Не хочется тему превращать в собрание копирайта, но еще одну заметку сюда скопирую.

Спойлер: старик

Трогательное стихотворение, которое одинокий старик оставил медсестре после своей смерти...

Стыдно признаться, бывает, едешь себе на работу в переполненном стариками троллейбусе и невольно думаешь: «Куда это они все, чёрт возьми, прутся в такую рань?» «Отчего старики так рано просыпаются? Неужели для того, чтобы продлить себе хотя бы этот день?» — спрашивает герой бессмертной повести Эрнеста Хемингуэя «Старик и море». Риторический вопрос... Уверяю, после этого невероятно глубокого стихотворения ты посмотришь на пожилых людей совершенно по-другому.

Когда этот старик умер в доме престарелых в крохотном австралийском городке, медсестра, перебирая его вещи, вдруг обнаружила это трогательное послание, которое потом не единожды публиковалось в журналах по всему миру. Слова этого, казалось бы, одинокого и забытого всеми старика в мгновение ока распространились по всему миру и сумели достучаться до миллионов сердец.

Входя будить меня с утра,
Кого ты видишь, медсестра?
Старик капризный, по привычке
Еще живущий кое-как,
Полуслепой, полудурак,
«Живущий» впору взять в кавычки.

Не слышит — надрываться надо,
Изводит попусту харчи.
Бубнит всё время — нет с ним сладу.
Ну сколько можно, замолчи!
Тарелку на пол опрокинул.

Где туфли? Где носок второй?
Последний, мать твою, герой.
Слезай с кровати! Чтоб ты сгинул...
Сестра! Взгляни в мои глаза! Сумей увидеть то, что за...

За этой немощью и болью,
За жизнью прожитой, большой.
За пиджаком, побитым молью,
За кожей дряблой, за душой.
За гранью нынешнего дня
Попробуй разглядеть меня...

Я мальчик! Непоседа милый,
Веселый, озорной слегка.
Мне страшно. Мне лет пять от силы,
А карусель так высока!
Но вот отец и мама рядом,
Я в них впиваюсь цепким взглядом.
И хоть мой страх неистребим,
Я точно знаю, что любим...

Вот мне шестнадцать, я горю!
Душою в облаках парю!
Мечтаю, радуюсь, грущу,
Я молод, я любовь ищу.

И вот он, мой счастливый миг!
Мне двадцать восемь. Я жених!
Иду с любовью к алтарю,
И вновь горю, горю, горю.

Мне тридцать пять, растет семья,
У нас уже есть сыновья,
Свой дом, хозяйство и жена
Мне дочь вот-вот родить должна.

А жизнь летит, летит вперед!
Мне сорок пять — круговорот!
И дети не по дням растут.
Игрушки, школа, институт...

Всё! Упорхнули из гнезда
И разлетелись кто куда!
Замедлен бег небесных тел,
Наш дом уютный опустел.

Но мы с любимою вдвоем!
Ложимся вместе и встаем.
Она грустить мне не дает.
И жизнь опять летит вперед!

Теперь уже мне шестьдесят.
Вновь дети в доме голосят!
Внучат веселый хоровод.
О, как мы счастливы! Но вот...

...Померк внезапно солнца свет.
Моей любимой больше нет!
У счастья тоже есть предел.
Я за неделю поседел,
Осунулся, душой поник
И ощутил, что я старик...

Теперь живу я без затей,
Живу для внуков и детей.
Мой мир со мной, но с каждым днем
Всё меньше, меньше света в нём.

Крест старости взвалив на плечи,
Бреду устало в никуда.
Покрылось сердце коркой льда.
И время боль мою не лечит.
О Господи, как жизнь длинна,
Когда не радует она.

Но с этим следует смириться.
Ничто не вечно под луной.
А ты, склонившись надо мной,
Открой глаза свои, сестрица.
Я не старик капризный, нет!
Любимый муж, отец и дед...

...И мальчик маленький, доселе
В сиянье солнечного дня
Летящий в даль на карусели.
Попробуй разглядеть меня.
И, может, обо мне скорбя, найдешь себя!

И если бы знали мы всю ту правду про наших стариков, быть может, мы их не осуждали за то ворчание веков... Сказать, что взяло за душу, — ничего не сказать! Теперь я никогда не буду смотреть на людей преклонного возраста прежними глазами.