Домой...

РЕКЛАМА НА ФОРУМХАУС

Спасибо вам за все! Вас будет не хватать... Удачи вам и вашей семье.

 

Спасибо за тысячи букв написанных Вами. надеюсь что "До свидания"!

 

Надев камзол,
Стряхнув от книжной пыли треуголку,
Взяв шпагу и взобравшись на ядро,
Оставив за собою лишь осколки,
Он вылетел в открытое окно.
Остались позади и лес и горы,
Попутный ветер, надо брать разгон,
И вот опять на ваших мониторах
Летит всё тот же -нарисованный барон.

 

Урррра! С возвращением, господин барон!

 

Вот и пролетели четыре года. Ерунда какая-то, просто миг во вселенной. Я скучал. Много раз порывался открыть замОк, но всякий раз останавливался. Прочту какой-то злой пост и опять не могу. Думаю, вот сейчас напишу, а может это и не надо никому. Потом перечитаю ваши посты, благодарности, отзывы и опять готов душу наизнанку вывернуть. Время видимо пришло ибо есть, что сказать и чем поделиться.

Верю что не бросите в меня своим тапком, не осудите за длинные посты, ибо без них никак нельзя будет по началу, и не отвернётесь, если не оправдаю надежд. И вот я прошу Светлану открыть мою тему, сняв наконец этот желтый, железный замок.

И я снова говорю всех вас обнимая: Всем долгожданный привет!

 

Леша, привет
Какой ты молодец, что тему открыл!
Скучали

 

Как это мило, господин барон, что Вы вернулись

 

Алексей, какие тапки?!? Радость то какая!

 

Майский день! Именины сердца! (с)

 

Жизнь, как безбрежный океан, несущий по волнам твой корабль, ласковый и добрый, дарит попутный ветер или лёгкий бриз и нежно ласкает своими волнами и всё тебе удается легко и просто и ты забываешь порой то, что эти приветливые волны могут становиться злыми и жестокими, бездушно ломающими и отправляющими на дно плывущие по этому океану жизни- сУдьбы людей.

Кажется еще немного и в этой голубой дали, уходящей куда-то к линии горизонта, вот вот мелькнёт едва заметным проблеском, тот самый долгожданный солнечный лучик, который согреет своим теплом и подарит простое человеческое счастье, ведь ты честно к нему шел. Причем счастье безоговорочное, без всяких "но", потому что ты старался, ты грёб, что есть силы руками и ногами и ты плыл ему на встречу и радовался как ребенок поймав попутный ветер в паруса.

Ты не боялся ни рифов, ни штормов, ни акул- готовых сожрать тебя при первой возможности. Ты ничего не боялся по тому, что знал, за твоей спиной стоит опытный капитан вселяющий уверенность. Даже если ты его в какой-то момент не видел, ты знал, что он есть. Седой и серьёзный морской волк и с ним его верный помощник. Они уже прошли рука об руку все эти океаны жизни по которым ты сейчас плывешь и о которых ты только слышал и по этому ты твердо стоишь на ногах и смело смотришь вперед.

Этот бриз, который только, что ласкал тебя, дарил радость и надежду, резко превращается в смерч и черный бурлящий поток, который поднимаясь падает темной тяжелой глыбой, ломающий всё живое на своем пути, обрушат на тебя всю свою океанскую мощь на которую только способен и тот самый светлый луч, едва показавшийся в голубой дали, который ты отчетливо видел в своей жизни, превращается в неуловимый мираж и уже кажется сном от которого не хочется просыпаться, и эта темная безжалостная пена смывает всё, не оставляя ни единого шанса и чёрная бездна хочет забрать тех двоих и смотрит в твои испуганные глаза и молча говорит:
"-Отойди в сторону, я возьму то за чем пришла и ты не сможешь мне помешать".
И ты смотришь на капитанский мостик и видишь, как что-то в черном капюшоне уже начинает свою зловещую пляску, и их очертания начинают таять, и лица становятся тусклыми, и ты видишь их угасающий взгляд и они вот вот исчезнут.
Как же так? Ведь они самые сильные. Я мог путешествовать у него на плечах бесконечно, мог подлетать высоко к облакам выше птиц и кружиться в бесконечном танце, ещё даже не умея ходить, когда её нежные руки держали меня крепко и силы почему-то не кончались, и эта музыка 70-х с виниловой пластинки, должна была быть бесконечной.
Да, именно так и будет. Я сделаю так, что она станет бесконечной.
Ты давно научился ставить паруса и прокладывать путь по звездам, не бояться бурь и темноты, а сейчас тебе страшно, страшно, как никогда. И ты встаешь между этим черным капюшоном и теми кто тебе дорог и говоришь ему:
- Нет. Я не отойду. Я буду противостоять тебе.
-Так говорили многие. Очень многие…Неужели ты веришь в то, что у тебя что-то получится? Я не знаю. Пока есть силы и эти сердца бьются, я буду бороться за родных мне людей. Чтоб спасти их, я отдам всё, что у меня есть.
Продав первый дом, я бы никогда не поверил тому кто сказал бы, что мне придется испытать это дважды, но сейчас нет ни сожаления, ни тени сомнения, ничего того, что могло бы сказать нет. Значит всё будет хорошо. А свой дом я обязательно построю и места там хватит всем. И совершенно не важно какая цена у твоего дома, важно лишь то- кто в него войдет.

2018 год

-Добрый вечер уважаемые пассажиры!
-Мы рады приветствовать вас на борту нашего лайнера. Спасибо за то, что вы выбрали нашу авиакомпанию. Командир корабля и экипаж сделают всё, что бы ваш полет был максимально комфортным."
Сколько себя помню, я никогда не любил летать, но сил уже нет ждать. В окно лучше не смотреть. Хотя наверняка буду.
Конечно же всё будет хорошо. И пилот поднимет свой самолет спокойно и уверенно, ведь он это делал много раз, и опытный хирург будет на месте и рука его не дрогнет и глаз не подведет, так как, это его обычная работа, которую он хорошо умеет делать, возможно даже лучше всех хирургов на свете, потому, что в его руки вселюсь я и моя любовь к родным людям, которы сейчас уже прощаются с этой жизнью. Но мой самолет обязательно долетит и сделав круг вернётся, чтоб доставить их туда, где им помогут и спасут, что бы возвратившись домой снова включить ту самую виниловую пластинку, и что-бы "Чертово колесо" снова закружило их в своём чудном танце, и что-бы этот океан жизни вновь засиял для них своим небесно-голубым цветом и мы опять встанем на палубу нашей шхуны и поймав попутный ветер, тронемся в дальний путь, такой длинный и весёлый, какой бывает только в чудесных снах.
Стюардесса говорила свою обычную речь, ту самую которую произносят все стюардессы на всех самолетах земного шара и которую она знает на зубок и, если даже ночью её попытаться разбудить, то она наверное произнесет эту речь даже не просыпаясь. Ведь она делала это сотни раз улыбаясь и глядя в салон с пассажирами. Конечно она не может знать то, что для меня сейчас эта простая дежурная речь, звучит совсем иначе. " Командир корабля и экипаж сделают всё…",как это просто. Честно и просто. Конечно же всё будет именно так, так как говорит она. И этот сильный ветер, таскающий остатки прошлогодней листвы в окне иллюминатора- меня не остановит, и этот самолет мне поможет и обязательно долетит до цели, и нет сейчас на свете такой силы, что заставит повернуть его. Даже если отменят все рейсы на земле и все лайнеры в мире не смогут подняться в воздух, этот самолет всё равно долетит, по тому, что так сказала эта хрупкая девушка в форме стюардессы и потому, что глядя в овальное окно иллюминатора на быстро убегающие огни взлетной полосы, в нем сейчас сижу я.
Весенние проталины и эти мелькающие фонари за бортом самолёта, поменяются местами с желтыми огнями терминала аэропорта и крышами домов, в которых кто-то прямо сейчас на кухне готовит ужин, а кто-то сидя на террасе, укрывшись уютным пледом, читает свою любимую книгу, иногда поднимая взгляд в небо на разрезающий его тонкой иглой самолет, уходящей в закат, оставляющий за собой лишь черту, которая через мгновение растворится и исчезнет словно утренний туман за большими облаками проплывающими над городом и мерцающими красно-желтыми ручейками автотрасс уходящими куда-то за горизонт.

-Вы уже бывали в Израиле молодой человек? Нет нет не отвечайте, я попробую угадать. Вы летите впервые. Я прав?
-Да, вы правы. Я никогда не был не земле обетованной.
-Вы летите явно по каким-то делам, ибо лететь отдыхать с такой кислой физиономией, как у вас- просто невозможно. Я угадал?
-Да мистер Холмс. Вы как всегда правы.
-Расскажите же мне. Не томите старика. Я уже сгораю от нетерпения.
Глядя на этого весёлого дедушку, я подумал, что тоже устал носить это всё в себе. Может действительно судьба посылает в определённый момент того, кто нужен тебе именно сейчас.
-Ну что ж. Извольте. Мои родители смертельно больны. Я хочу их спасти. У нас не делают таких операций.
-Прошу простить мне мою бестактность и за то, что залез к вам душу. Я пожилой человек и мне с каждым годом почему-то хочется общаться всё больше и больше, а поскольку возраст у меня уже, прямо скажем, далеко не юношеский, то вы можете таки себе представить, как мне приходится тяжело, просидеть тихо, какие-то смешные несколько часов, будь они не ладны, в этом прекрасном самолете. А тут вдруг вы, такой молчаливый сидите. Конечно я вам скорее всего надоем, но одно я могу гарантировать, что вы точно долетите не скучая при этом ни минуты. Это я беру на себя.
-Вы точно знаете что я долечу?
-В этом нет никаких сомнений! Я уверен! Просто поверьте.
-А может всё же попробуем помолчать месте?
-Хорошо хорошо. Меня кстати зовут Моисей Иванович. Правда смешно? Моисей, да к тому же Иванович.
Он глядел на меня озорными глазами и улыбался такой широкой улыбкой, которую редко встретишь от незнакомого человека. Не смотря на назойливость моего случайного попутчика, от него исходила какая-то невидимая и определённо положительная энергия.
- Послушайте, Моисей Иванович, я очень устал за последнее время. Я благодарен фортуне, что мой сосед по креслу именно вы. И раз уж вы не любите тишину, то пожалуйста ответьте, почему вы так уверены в том что мы долетим? Я вот сижу и всякие мысли в голову лезут, причем не очень хорошие. Откуда такая уверенность у вас?
Внезапно он замолчал и его улыбка, которой до этого можно было обернуть весь земной шар куда- то делась, как будто кто-то её украл. Взгляд вроде был направлен на меня, но он смотрел так отрешённо, будто меня рядом нет. Наконец его взгляд стал осмысленным
и глядя в сторону иллюминатора он тихо произнес:.
-Они погибли. Трое. Неля и две дочери. В авиакатастрофе. Это было очень давно. Поэтому я так уверен. Снаряд не падает в одну и ту же воронку.
-Простите меня. Я даже не знаю, что сказать…
-Нет нет, что вы, не извиняйтесь.
-Вы остались один?
-Нет. У меня остался сын, он был ранен и лежал тогда в госпитале. Я проклинал всё на свете, за то, что разрешил пойти ему в армию, но в этой стране по другому нельзя, иначе бы никогда не дали гражданство. Судьба распорядилась так, что это ранение сохранило ему жизнь. Ведь они должны были лететь все вместе. Теперь он уважаемый человек и у нас большая дружная семья. Я лечу к ним в гости. Внуки ждут не дождутся. Поверьте, я очень хороший дед. Со мной они стоят на голове с утра до ночи, так что наши дорогие соседи пьют лекарства от головной боли.
Его взгляд стал снова озорным и тот кто украл его широкую улыбку, видимо не смог её долго удержать в своем кармане. Мужественный человек, которому жизнь оставила единственного сына, не озлобился и не потух, не сломался и не спился. Он сохранил в себе то, что передаст
своим внукам. Ту самую любовь, которую смерть чуть не отобрала у него навсегда.
Часы таяли действительно незаметно, как он и обещал. Ровно до того момента, пока стюардесса не перебила его.
-Уважаемые пассажиры, просьба занять свои места и пристегнуть ремни безопасности.
Показавшийся в седой дымке Тель-Авив, под фюзеляжем самолета, встречал отблесками уходящего солнца в серых стёклах небоскрёбов. Словно большой лабиринт бросающий вызов каждому, кто решит пройти по нему, внушал страх и надежду. Он ловко перемешивал маленькие, едва заметные, дома и гигантские свечи высоток, упирающихся прямо в небо с медленно ползущими, по бесконечно запутанным нитям дорог автомобилями. Он уже здесь, совсем рядом и нужно лишь протянуть руку и размотать ту нить Ариадны, которую готовит судьба и паспортный контроль Бен-Гуриона.
-Цель вашего визита в Израиль?
-Я хочу привезти на лечение родителей.
-Почему они не летят вместе с вами?
-Мне сначала необходимо всё уточнить, прежде чем везти их.
-Вы были до этого в Израиле?
-Нет
-Везёте ли вы какие-то вещи и может кто-то просил вас передать что-либо?
-У меня нет вещей. Я прилетел всего на один день.
-Где вы планируете остановиться? У вас забронирован отель?
-Нет. Я не планирую нигде останавливаться. У меня нет на это времени.
Пограничник обернулся к какому-то офицеру стоящему за его спиной и внимательно слушающему наш разговор. Пауза.
-Вам не разрешено посетить Израиль. Пройдите вон к той стойке.
Строгий взгляд пограничника смотревшего мне в глаза, видимо определил в моей грустной физиономии террориста, прилетевшего взорвать нафиг всё к чертовой израильской бабушке.

Ну вот и всё, вон она эта проклятая стойка, после которой все надежды рухнут как Карфаген. Ноги ватные и грудь как-то сдавило. В ушах свистит. Видимо сердце или давление. Бл..ь. Что остаётся? Германия? У них нет визы. Пока соберу документы…Нет. Не вариант. Что делать? Упасть в ноги этому человеку в форме? Точно арестуют или примут за сумасшедшего. Что же делать? Попытаться объяснить? Но он уже пригласил другого пассажира и не станет меня слушать. Но где я мог видеть того офицера стоявшего за его спиной? Очень знакомое лицо. Я определённо где-то его уже видел. Очень знакомый взгляд. Причем видел я его совсем недавно. Наверное показалось. Да и где я мог видеть израильского пограничника? Не в Пятёрочке же вчера. Бред короче. Нигде я его не видел. Просто показалось. Это конец. Всё.

Какой-то невысокий и видимо пожилой человек в чёрном пальто с высоко поднятым воротником и чёрной шляпе с широкими полями, остановился возле этого офицера и что-то ему сказал. Он стоял ко мне спиной, разговора слышно не было, но было видно, что они друг друга хорошо знают. Офицер посмотрел в мою сторону и наклонившись к пограничнику, видимо дал какую-то команду.
-Молодой человек! Подойдите! Дайте ваш паспорт.
Он что-то очень быстро напечатал.
-Вот возьмите. Это карточку не теряйте. Она будет нужна при оформлении вылета. Добро пожаловать в Израиль!
Преодолев ком в пересохшем горле, я еле выдавил - Спасибо.
Не понимая, что происходит, я еще раз посмотрел на стоящих в стороне офицера и его слегка сутулого собеседника в головном уборе. Внезапно человек в шляпе обернулся и тут я понял, где я мог видеть этого офицера. Он как две капли воды, только моложе, был похож на моего замечательного попутчика, который сняв свою шляпу, улыбаясь мне своей широкой на весь мир озорной улыбкой, стоял сейчас рядом с ним. Моисей Иванович показав мне "Рот Фронт", подняв правую руку вверх с сжатым кулаком. Я ответил ему тем же жестом, прежде чем он скрылся вместе со своим сыном за какой-то дверью для персонала. Больше я его никогда не видел.

Плотный поток, вечно спешащих машин, наполнявших артерии большого города, ни чем особо не отличался от своего коллеги в Москве, разве только отсутствием роскошных автомобилей, а может я просто их не заметил, как в общем-то и дорогу. Только лишь мелькавшие пальмы с высохшими стволами, чем-то похожие на вытянутые ананасы, фонарные столбы- тянувшиеся длинной цепочкой за окном такси и бесконечные линии электропередач, со своими пернатыми друзьями- сидящими на проводах, как верные спутники следовали по пятам от аэропорта.

-Здравствуйте. Я вам звонил.
-Пожалуйста проходите…

—————————————————————————
-Так мы вас ждем!
-Да конечно. Завтра я лечу обратно. Собираемся и сразу к вам. Большое спасибо. До свидания!
Выйдя из кабинета я направился к выходу.
Надоевшие, ещё в Москве пробки не оставили местным таксистам, относительно меня- никаких шансов. Во всяком случае на сегодня. Пешком…
Проводить солнце в часть мирового океана и завтра обратно. Мой самолет уже соскучился и готов взмыть в облака.
Бесконечно длинные развязки автотрасс, перетекающие в узкие улицы со светофорами, делили между собой, местами лопнувший, от прошлогодней жары серый асфальт с потускневшей от солнца разметкой и красно-белые бордюры тротуара, неспешно отсчитывали шаги. Придорожные пальмы и цветники среди каменных клумб в потрескавшейся земле, заботливо вели на берег. Свет небольших кафе и рекламных вывесок, потихоньку начинал ворожить свой разноцветный пасьянс. Тёплый вечер, приходя в город, заглядывал в окна домов, раздвигая как занавес белые жалюзи и давая возможность передохнуть молотящим весь день блокам кондиционеров на фасадах небольших зданий. Этот вечер навсегда забирал с собой остатки сегодняшнего дня и зажигая придорожные фонари, как добрый волшебник, скрывал от глаз часто облезлые фасады с безжалостным граффити. Он прятал висящую на маленьких балконах, сохнущую после стирки одежду, по которой сотрудники современного офисного центра стоящего на другой стороне дороги, могли прямо из своих окон, с лёгкостью определить состав проживающей семьи в доме напротив и комплекцию обладателей сохнущих цветастых трусилей и ажурных полусфер на бретельках.

Этот вечер укутывал своей темной пеленой, скрывая от посторонних глаз, порой изрядное количество торчащих ото всюду, каких-то немыслимых проводов на домах, соединяющих их словно тропические лианы. И это соседство было абсолютно нормальным, потому, что это другой мир. Песчаный пляж, бесконечной гирляндой огней, уходил желтой подковой в закат, а нависающие где-то в дали высокие цилиндры делового центра, провожали его своими горящими изумрудными софитами.
Это был он, тот самый город, со своим уставом и колоритом. Не ждущий ни минуты и не спящий видимо никогда.
Морские волны, накатывая одна за другой на почти опустевший берег, старались изо всех сил раскинуться своей пеной на белом песке. И если одной из них хватало сил, едва лишь выбраться на берег и скатиться обратно, то её подхватывали подруги и уносили как можно дальше, чтобы непременно дотянуться до моей импровизированной лавочки в виде большого камня и каких-то вещей, одиноких ночных сёрфероф, но терпя каждый раз неудачу, они снова и снова вырывались из морской чаши и с завидным упорством накатывали на вечерний берег вновь и вновь не оставляя свои надежды и только высокие звезды, мерцая смотрели на них сверху целую вечность и видимо смеялись над ними.

Живи вечно старый и мудрый город. Прости, что я так пристально всматриваюсь в тебя. Ведь ты - это и есть те самые люди, которые дарят надежду, и держат в руках скальпель, и спасают жизни, и приходя домой зажигают свет в окнах домов.
Здравствуй твоё величество Средиземное море! Вот он я - маленький человек. Я приехал к тебе не на долго и вернусь туда откуда пришел. Я прошу, сохрани моих маму и папу, ведь они ещё совсем молодые и я не знаю как жить без них. Я верю- ты это можешь. Стою перед тобой старый город, под твоими вечными звёздами, стою какой есть- простой мужик, каких миллионы.

-Добрый вечер. Можно мне устроиться на соседнем камне? На песке не совсем удобно складывать амуницию.
-Конечно. Я видел как ты каталась на волнах. Не страшно в темноте?
-Нет. Темноты я не боюсь.
- А откуда ты знаешь, что я русский, ведь я ни слова не произнес?
-Ты разговаривал вслух. Я знаю много языков и много повидала людей.
-Ты вроде не старая, тебе лет двадцать от силы. Откуда такой жизненный опыт?
-Не спрашивай то, что не хочешь знать.
Послушай меня. Возвращайся домой. У каждого своя дорога и своя волна, как у этих серфероф. Каждый пройдет именно свой путь и никому не дано изменить ход стрелок часов во вселенной.
Одев толстовку, она накинула на голову капюшон и исчезла так же как и появилась, растворившись где-то в дали в этом теплом вечернем воздухе. Багровый закат над линией горизонта играл густыми темными облаками и очередная волна- смыла оставленные на песке следы.
Крики белых чаек позвали солнце и оно раскидало свои утренние лучи сквозь седую дымку стоящую над старым городом и отражаясь в больших стёклах небоскребов, уже освятило раскидистые кроны "вытянутых ананасов" и погасило свет ночных фонарей над проснувшейся набережной. Уличные торговцы раскладывали свой нехитрый товар на прилавки, таксист на перекрёстке- кормил упитанного серого кота и часы старой башни показали на то, что пора домой.

-Пожалуйста, в аэропорт…

 

Едва успел самолёт коснуться взлётно-посадочной полосы, как сделка по продаже дома состоялась и средства на лечение были практически в руках.

На следующий день маму разбил инсульт, а отец покинул этот мир за два часа до того, как её увезли в больницу.

Окно реанимации, где лежала мама, смотрело прямо на храм где отпевали отца. Она не знала, что он ушёл, а может быть знала, потому, что первое, что она спросила меня своими пересохшими, еле двигающимися губами :" Что с папой ?".
-Он сказал, что очень любит тебя. Ты обязательно поправишься и всё будет хорошо.
Она едва смогла улыбнуться в ответ.

Мне очень повезло и я бесконечно благодарен врачу, который позволил мне зайти в палату реанимации и поцеловать её живую в последний раз в жизни и её не стало ровно через два дня.
Они ушли в конце мая, один за другим. Вместе и навсегда. Седой серьёзный морской волк и его верный помощник ушли рука об руку, так же как и жили. И две звезды зажглись на небе и теперь будут светить мне сверху, смотря на то, как я заняв место на капитанском мостике поведу свою шхуну через этот океан жизни. Поведу как учили они, справляясь со штормами и рифами, не сгибаясь под ударами волн.
И теперь уже я говорю своей команде:

-Отдать швартовый и полный вперёд!

 

Опять этот потолок в съёмной квартире, чужие обои, чужой замОк и чужая входная дверь. Вновь всё не моё и не наше. Курящий сосед на балконе, дым от папирос которого, назойливо напоминает тот летний московский смог, когда горели торфяники и от которого не было спасения даже при закрытых окнах. Ладно я- взрослый мужик и справлюсь, а каково сыну, потерять сразу и бабушку и дедушку и ещё плюс ко всему снова оказаться в совершенно в чужой квартире на неопределённый срок. Про жену молчу-тут всё понятно без слов, просто спасибо ей за терпение. А собака вообще не поняла за что её наказали столь ужасным образом, урезав среду обитания до границ маленькой квартирки и в придачу выводят гулять только на поводке.
Так ещё не было в нашей жизни. Вернее было, но не так пусто. Пустота, которую ни чем не возможно заполнить. Её нельзя спрятать или обойти. Она съедает изнутри. И всё, что ты можешь - это просто принять всё как есть и постараться жить дальше, открыв контакты в телефоне и из сотен имен и фамилий, выбрать всего лишь два, мама и папа и не веря в то, что ты сейчас это сделаешь, нажать на кнопку- удалить навсегда.
Быстрее в машину и прочь из Москвы, из Горок, от этого чужого потолка и соседского папиросного дыма.
Старый, но проверенный нами способ-это уехать. Пусть не на долго, но в путь.
Вещи собраны. Бегги всё понимая, всегда первая просится в машину стоя возле багажника и заглядывая в глаза. Давай мол уже открывай и поехали, хватит сидеть.
И вот уже полторы тысячи километров позади и здравствуй наше родное черное морюшко и ты край голубых вершин, где зелёные горы, своими склонами сползают прямо в лазурную воду и где камни помнят нас. Возьми то, что лежит у нас на душе, что мучает и спрячь это в своих глубинах, если можешь и подскажи, что делать и как жить дальше.

Мы шли вдоль каменистого берега, где синие волны точат острые серые скалы и поднявшись по какой-то лестнице из камней с деревянными перилами прямо по склону на верх, расположившись возле небольших кривых деревьев и колючих кустов, где какой-то старательный жук тащил в свою норку то, что ему удалось собрать к обеду и уставились в голубую даль, где небо смешалось с морем и только серебристые чайки, парящие вокруг маленького рыбацкого сейнера где-то в дали, угадывая направление ветра и раскрыв свои крылья, ловко отбирали свою законную часть улова из принадлежащего только им древнего моря.
Я смотрел на них и где-то завидовал. Они точно знают, что делать. Если хотят есть- они ловят свою рыбу, если нужно вить гнездо- то они будут его вить, причем не раздумывая и не прячась за обстоятельства. Так наверное и надо делать.
Вечером в прибрежном кафе, мне вручали подарки. День рождения как-ни как. Сын подарил мне рисунок. Это был дом, но он совершенно не был похож ни на один предыдущий. Ни на первый ни на второй.
-Ты где-то его видел?
-Да. Я нашёл фото в интернете, ну и срисовал.
-Спасибо! Ты не представляешь как мне приятно. У тебя получилось замечательно!
Я не мог долго заснуть. Сидя на балконе небольшого отеля, я видел как эта звёздная ночь, ужеуложила спать, даже самых стойких посетителей прибрежных кафе и новый день приходя ей на смену, уже начинал гасить её звёзды. Я думал о том, что испытывал мой маленький человек, когда рисовал мне этот свой дом. Куда-то ведь полез, нашёл, нарисовал. Он же успокаивал меня. Он подарил мне часть своей огромной души в этом своём небольшом, но таком важном рисунке, видя как мне тяжело. Он всё показал на нём, сказав тем самым, что всё будет хорошо.
Той ночью я решил быстрее построить наш дом, так быстро, как только я могу. Теперь я точно знаю, что ничего нельзя откладывать на потом, так как это потом, может и не наступить и самое дорогое, что есть у человека - это время и оно неподкупно, и оно не будет ждать никого.
Родителям не хватило жизни, чтоб доделать свою малюсенькую дачку под Можайском. Всё время, что-то отодвигали и откладывали на следующий год. А в итоге не хватило жизни.

Надо думать, а пока брать курс на Москву. Сказать домой, язык не поворачивается. Нет пока его-нашего дома. Нет ничего кроме этой наступившей пустоты.

Москва встретила нас глубокой ночью и поток машин на МКАДе, принял нас в свои ряды. Смешавшись с толпой не спящих авто, мы растворились двумя красными крупинками, задних габаритных огней- в этом вечно несущемся автомобильном круговороте и те же самые звезды на небе смотрели сверху, но уже не могли различить ни нас в толпе спешащих машин, ни рисунок лежавший у меня в рюкзаке, а может могли но делали вид, что не обращают никакого внимания, и никакой дом нас не ждал и не встречал, и только бодрая Алиса сказала нам: Вы приехали.

Всё, хватит грустить. Завтра к бабушке-она скучает и ждёт. Жизнь продолжается и всё будет хорошо. И однажды сев в машину, и пристегнув ремни- мы обязательно весело скажем нашему чудесному навигатору: Поехали! Пора Домой!

 

Алексей! Слов нет... ПлАчу... соболезную...
Какой ты молодец, что вернулся!

 

Мдааа...
1. Поблагодарите своих родителей, жаль, что теперь только мысленно, что не дали Вам растратить капитал - будущее Вашего сына, будущее ИХ внука.
Потому что «простых нас» ни ТАМ, ни в неметчине не лечат, как своих, мы для них источник денег, и поэтому обещания выше реальности. Я ТОЧНО знаю.
2. почему-то сразу была мысль, что не по Вам дом скроен, Вы другой, что ещё будет. Значит, будет ещё лучше!