Лучик света в... жизни - 5

РЕКЛАМА НА ФОРУМХАУС

Оленька! Бог простит.
Прости и ты меня за все.

 

В прошлую субботу у старшего брата был день рождения. Я позвонила поздравить:
"Саш! С днём рождения!..." "И чтоб так было всегда! - неожиданно прервал он меня на поздравительной ноте, - хочу слышать твой голос ещё очень много лет..." На последних словах голос дрогнул слегка, но, собравшись с духом, брат продолжил: "Как время летит, я же помню детство, как вчерашний школьник почему-то.." "Потому что когда мы собираемся вместе мы говорим об этом много. Ты заметил? Не о политике, ценах, ну разве немного только, а больше всего о нас. Вспоминаем мельчайшие детали, летом, когда были в Избердее пытали Генку на предмет чем топили печь, потому что дров не разрешали заготавливать...Мы ныряем в детство отдохнуть душой..."
Мне очень нравится это фото, где мы с ним в одной из поездок на родину у нашей речки.

 

В связи с предыдущим постом. Что-то повторила, что-то добавила...

Один короткий летний день...

Рано, совсем рано. Ночь светла стала…или это утро занялось? Всего лишь около пяти.
Мама, до последнего оттягивая моё пробуждение, спешно объявляет: «Оля! Пора вставать!» К тому времени она уже подоила корову и отправила её в стадо. Щёлканье пастушьего кнута было уже где-то за поворотом к реке.
Протирая глаза, почти «неумойкой», набросив куртку на летнее платьице, я выбегала во двор. Ух! Свежо. Солнце только всходит, роса такая, что хоть в сапоги лезь, пока в огород идёшь.
Собираемся на рынок в Мичуринск. Электричка самая первая «на без пяти шесть».
Пока мама «определяла» молоко, быстро собираю всё, что повезём на продажу.
Залитые с вечера колодезной водой огурцы укладываю в мешки. Процесс водружения их на велосипед мною был отработан до автоматизма – на стоящий мешок буквально одеваю раму велосипеда и, придерживая одной рукой за низ мешка, другой поднимаю сам велосипед. Второй мешок клали на раму сверху в последнюю очередь. Прислонив сию конструкцию к стене, продолжаю собираться. Лук, укроп, петрушка, редиска, или что там ещё выросло к данному времени (молодой чеснок, морковь, свёкла…хренку немного) - всё это мной перевязано в пучки, рассортировано, помыто и подготовлено с вечера – ночью роса водой напоит. Загрузив кошёлки, ставлю на багажник велосипеда, крепко привязав за ручки к седлу. На руль с обеих сторон вешаю дермантиновые сумки, в которых по две трёхлитровые банки с «вечерешним» и «утрешним» молоком, переложенные газетами «Сельская жизнь», чтоб не разбились. И вот наша «процессия» спешит на электричку «Грязи - Мичуринск». Папа ведёт в поводу велосипед, я одной рукой придерживаю сзади, чтобы он не вилял и на кочках амортизировал, а второй контролирую верхний мешок с огурцами, чтобы тот соблюдал равновесие. На станции уже народ с такими же мешками, сумками и кошёлками - каждый рассчитывает попасть в первый вагон и в первую же тамбурную дверь для того, чтобы, как только электричка приедет в Мичуринск, первыми занять самое выгодное место на стихийном ежедневном рынке, т. е. на привокзальной площади прямо на асфальте. Выгодным считалось место расположенное ближе к проходу. Спешащий утром на работу городской люд долго не выбирал – всё было свежее и цена особо не отличалась между собой. Ехали мы с мамой вдвоём, потому что - «только с огурцами», зелень не считалась, а если «только с молоком» - мама одна ездила. В Мичуринске в определённые дни её встречали постоянные покупатели с пустыми банками на обмен, чтобы не переливать молоко на ходу, и мама обратно с электричкой «на полседьмого» возвращалась. А нынче мы везём полный набор, который менялся в зависимости от времени лета. Пойдёт и клубника вёдрами, потом смородина, сливы, помидоры…И неизменные огурцы через день. И вот, по приезду в Мичуринск, едва двери раскрывались, вся эта толпа людей с сумками, кошёлками и мешками наперевес, мчалась на площадь возле станции. Становились рядками, раскладывая свою овощную продукцию прямо на асфальте подстелив кто что….. Далее шла бойкая торговля, все старались успеть к другой электричке на «беспятидевять», так что всё в основном распродавалось к этому времени. Да и покупатели рассеивались в своих заботах и работах. «Продымились», - говорила мама, глядя на редких покупателей. Надо сказать, что на рынок мы всегда везли тщательно перебранный товар – людЯм, как у нас говорилось, всегда лучшее. Цену не задирали, но и от своего не отказывались – было не стыдно. Так что долго мы не застаивались. Обойдя привокзальные магазины, которые тоже открывались довольно рано (некоторые с семи утра), и, купив пару-тройку килограмм рыбы в виде замороженного окуня с выпученными глазами и мелкой рыбёшкой в пасти или какой-нибудь простипомы, мы шли обратно на станцию. У привокзальных ларьков всегда толпился народ. Здесь покупали вкуснейшие мичуринские жареные пирожки с повидлом за 5 коп., сочники за 15 коп., сайки, кексы по 16 коп. ромовые бабы по 18 коп. и, конечно, любимый эклер за 22 коп. Подходила электричка и довольные торговцы грузились обратно, с пустыми вёдрами и кошёлками, молча подсчитывая свои барыши и громко обсуждая минувшие события…

Солнце уже начинало пригревать. Придя с электрички домой, почти упарившись в болоньевой куртке, мы с мамой начинали готовить завтрак.
Если день обещал быть жарким – окрошку на кислом белом квасе с жареной картошкой. «Наводи квас», - говорила мама. По прохладе - жареная яичница, каша, сало… зеленушка всякая в виде огурцов и помидоров… И компот молоко.
Папа к тому времени уже вывел телка на прикол, задал поросятам... За завтраком планировали дела на день. Ведь он ещё только начинался…Обычный летний день…
….
Всё звонче стучат по дну миски ложки…Последней доскрёбываю со сковородки я - и «поджарки» картошки на сале, и уже степлившуюся окрошку. Позавтракали… Впереди – День. Именно так, с большой буквы. Не только весной день год кормит, но и каждый день лета. Всё важно, нет пустого. Пока ещё нет жары – мама распределяет работу: «Оля, отец с утра косил (для коровы на зиму) – иди ворошить, уж подсохло… Да, вот ещё – на той стороне (реки) тоже накосить удалось – съездишь на велосипеде. Да грабли-то крепче к раме вяжи, чтоб отец лишний раз зубья не вставлял…» Спешу-спешу… И впрямь жара надвигается – на небо смотрю… Тишь, да гладь, да Божья благодать. Синева бледнеет и на небе ни облачка. Вёдро нынче.
Привычно подхватив лёгкие, сделанные папой деревянные грабли ворошу скошенное. Нет, ещё не сено – трава подвяленная. По-взрослому рассуждаю: «Кабы не было дождя…». А трава-то хороша – разнотравье. Духмяный аромат заставляет кружить голову… Но не до романтики. Дело делать надо.
Основная работа впереди – на тот берег речки, да в объезд, да по старому деревянному мосту, к лесу – там основной покос в валкАх. Не хватало травы на нашем берегу – считай, у каждого кролики – пух был в цене, держали в каждом дому почти, так и косили траву и перед домом, и за огородом, утром и вечером на прокорм. Нам надо было заготовить сена на зиму – пудов шестьдесят ушастым и корове пудов двести в сухом виде. И пудом для таких мерок было не общепринятое – шестнадцать килограмм, а все сорок. Уж и не знаю, откуда шла у нас такая мера, но даже, играя в лото на Святки, цифра «сорок» на бочонке означало «пуд» - так и говорили…
На велосипеде мчусь к реке, ветерок обдувает, хорошо! Вот и покос. Бросаю велосипед в тенёк ближнего куста. На пару секунд замираю от оглушительной тишины и простора... Нагретая солнцем макушка возвращает в реальность. Ворошу траву, влево-вправо машу граблями. ВалкИ повыше, чтоб быстрее сохло. Пот со лба течёт, глаза застит… Вот и последний рядок уже. С чувством выполненного долга еду-спешу домой, день-то разыгрывается уже.
ПередохнУть дома не получится, иду лук-чернушку полоть, что на севок растёт. Мама сказала, что, как прополешь – пойдёшь с девчонками гулять. Да когда это будет- то вечером лишь…А пока уныло гляжу на огород - где там былинки от лука, а где «сор»?…Вот и дёргаю - полю, сидя на корточках, думая о своём…О речке…Но речка опять отодвинулась, слышу мамин голос: «Оля, бросай лук, потом дополешь, пошли корову доить…"
Мама уже приготовила бидон с прижимной крышкой, в котором плескалось немного воды, чтобы помыть вымя, там же за ручку бидона была привязана чистая тряпочка, чтобы вытереть вымя и руки. Вазелин в неизменной жестяной коробочке лежал в карман фартука. В другой руке мама несла складной низкий стульчик с брезентовым верхом, сделанным папой и несколько кусочков хлебушка в мешочке – в гостинец Малинке. Сзади шла я, чаще всего с обречённым видом.
Я очень не любила ходить летом в стойбище доить корову. В полдень, в самую жару. Но по-другому было никак, потому что Малинка, как и другие коровы не могла спокойно стоять, когда вокруг с жужжанием летают овода и слепни. Их было столько, что я носилась вокруг коровы, как заведённая с метёлками полыни или чернобыльника в руке, учитывая, что хвост у Малинки тоже работал без передышки и ноги были не связаны путами. В прохладные дни мама ходила одна.
Солнце – над макушкой, ветер горячий с горьким запахом полыни и разнотравья, кузнечики стрекочут в крапиве на разные лады, голубые стрекозы вжикают по сторонам – речка рядом, прохладная, с кубышками и моими любимыми пескариками…. Манила всем, чем могла, да вот я-то привязана… Дойдя до пастбища, которым являлся луг, я внимательно смотрела под ноги – нет не потому, о чём вы подумали. После дождя вокруг полно было луговых опят, хоть и невзрачных, но ароматных. Встречалось примерно «на сковородку», да и суп из них душисто-грибной, хоть и виду были не внушительного…В освободившийся из-под хлеба пакет, пока прибежавшая Малинка шумно жевала угощение, я и собирала коричневые пуговки опят.
Разговаривая с коровой, мама живо ставила стульчик, одновременно проводя все положенные процедуры. И вот уже белой струйкой брызжет молоко: вжик, вжик - размеренно работают мамины руки... Я, как могла, отгоняя всех и вся, стараясь удержать Малинку в стоячем состоянии, помогала маме подоить. "Ну слава Богу..." Облегчённо вздыхая после всего этого, мысленно пожелав Малинке наслаждаться теперь жизнью в полной мере, мы шли домой. Пыльная тропинка жарила ноги даже в сандалиях, пот струился между лопаток…. Хотелось конца пути… или в речку…Мама шла впереди, в белом хлопковом платке, завязанном назад, под шею, жмурясь от нестерпимого солнца и неся больше половины бидона с молоком – не жаловались мы на доЁнку-то…Литров восемь за раз. Да и вкус у молока был неизменно вкусный….
Дома, пока мама опять «определяла» молоко – цедила через марлю, ставила банки в холодную воду рядом с колодцем (которую, в смысле, - воду, мне надо было менять несколько раз на дню в такую жару), я собирала обед – разогревала щи с кроликом, чистила зелёный лук редиску, резала помидоры, огурцы…Слегка присолив, поливала маслом «свойским» (душистым). Салатов никто не делал…Как есть - на большой сковородке - так и ставили на стол жареную рыбу.
Ммууу-муууууууууууу. Мууу!... Ох ты, телкА –то напоить надо!.. И ему рано припекло нынче. Быстро навожу пойло, несу, благо перед домом, недалеко. Тот, завидев меня и мотая головой, бежит навстречу. Рискуя быть опрокинутой вместе с пойлом или облитой им же, резко делаю рывок в сторону, ставлю ведро и крепко прижимаю обеими руками к земле. Ошалевший от жары телок жадно за несколько секунд осушает почти полное ведро и старательно вылизывает шершавым языком остатки хлеба со дна…
В прохладных сенцах, остывая от солнца и ветра, обедали, переговаривая прошедшие события, и определяя новые...И заботы и хлопОты… Впереди – ещё долгий, летний день…

В июле, в разгар лета обычно роились пчёлы.
Моей задачей было в отсутствии папы ловить рой. Для этого нужно было встать на его пути и, создавая шум (бить молотком по железяке), остановить его в полёте, тем самым заставив рой вернуться в свой сад и повиснуть на чём-нибудь, чаще всего на яблоне. Потом приходил папа в сетке с дымарём и смахивал их мягкой щёткой в фанерную коробку, матку сажал в маленькую коробочку из металлической сетки, размером со спичечный коробок, а я с чувством выполненного долга и свободы неслась на речку «окунуться».
Другим насекомым противоположного «достоинства» был колорадский жук, который усердно старался съесть нашу самую вкусную в мире картошку. И, чтобы нам без неё совсем не остаться, я периодически собирала «жучиный урожай» в консервную баночку с керосином.

Дойдя до конца последнюю грядку с луком-чернушкой, иду с папой за травой для кроликов. Чтобы к вечеру была готова. Он косит, я в кошёлки складываю, вместе несём. Кроликов 60 штук где-то, к тому же скоро котИться будут…
Потихоньку и солнце устало. Уже не так жарко. От реки с огорода повеяло прохладой. Привела телка с выгона. Эдакий бочонок на четырёх копытах. Скоро уж и стадо пригонят, и я пойду за Малинкой. А пока надо полить редиску, лук и огурцы. Для последних железная бочка на двести вёдер целый день под солнцем грела воду. Насосом поливаю из шланга. Вода тёплая, огурцам нравится. Завтра опять собирать буду к вечеру очередные два мешка. Завтра. А что ещё завтра? Сено. Которое высохло за сегодняшний день. Да, придётся повозиться, лишь бы дождя не было…., хотя он и нужен уже, дождь-то, но не завтра. Пусть послезавтра. Нет, послезавтра смородину обирать надо начинать потихоньку, кустов-то много. И картошку бы прополоть не мешало уже, а то дождь пройдёт – увязнешь…Да, а ведь скоро кроликов ощипывать! Ой, это дело долгое…Да и котиться уже начнут, сейчас крольчат будет куча, следить надо… вон та, что в углу сидит уже гнездо делать начала, хоть бы отказников мало было, а то пока их всех из соски выкормишь…
Неожиданное «Ммммуу! Ммммуууу…» внезапно прервало мои размышления. Ох! Это ж уже Малинка сама из стада пришла – у ворот стоит! Бросаю шланг и бегу во двор, попутно приговаривая нараспев: «Малииииинкаааа, да ты ж моя хороооошая, иду-иду-идууу...» Потихоньку, чтобы не испугать нашу кормилицу, откидываю щеколду и распахиваю ворота. Корова, в упрёке скосив на меня большой лиловый глаз, медленно прошла в сарай, поводя круглыми боками. «Сейчас тебя мама подоит», - вроде оправдываясь, говорю ей вслед. Малинка одобрительно махнув хвостом, скрылась в темноте сарая, только что дверь за собой не закрыла…
Собираю вечерять – сварила картошки, нарезала сала, хрену потёрла свежего, от обеда рыба осталась…Солнце уже село, возле лампочки в ярком свете бьются, обжигаясь, мотыльки…Пришло их время, их «день», а наш подошёл к концу. Ещё один день лета…

 

Целая повесть получилась из одного прожитого летнего дня
Ох уж этот лук чернушка, тоже приходилось былинки выискиватьСейчас наверное его уже никто и не сеет
И у нас была тоже Малинка и сено на зиму было первоочередной задачей в хорошую солнечную погоду., грабли, валки и бегом сгребать, потому как уже высохло, а на горизонте черная туча надвигается, успеть бы

 

Ох, с точки зрения дачника это такая благодать, сам покос в смысле... Так хорошо носиться по скошенной траве!
Не то что сейчас... То ли на корма все перешли, то ли ещё что... Вроде и держат живность какую-никакую, а луга не кошены

 

Вот именно
В прошлой жизни, когда небо было голубее, а деревья выше и зеленее я была замужем, а детка был трех-четырех лет, ездили мы с ним в мужнино родовое гнездо. Адрес был такой (до сих пор помню): Ярославская область, Угличский район, п/о Василёво, деревня Щипнево.
Красиво там было - и не передать. (Именно с того момента и засела во мне мечта о загородной жизни. )
Была у нас чудесная соседка тетя Валечка. Хрупкая, маленькая и очень красивая женщина. И была у нее корова, дававшая невероятно вкусный творог . (Делали его в глиняных крынках в русской печке).
Вот решили мы как-то помочь т. Валечке с покосом.
Покос нам не доверили, а вот сено ворошить разрешили.
Мне хватило 5 минут, чтобы получить кровавые мозоли на ладошках и отказывающиеся двигаться руки-ноги. На здоровой спортивной злости продержалась еще минут 20. На этом и закончилась моя помощь. Причем практически нетранспортабельна была еще как минимум, три дня.
С тех пор безмерно уважаю деревенских. И Олины рассказы неизменно будят те воспоминания и вызывают восхищение.
Пыс. а коров я всегда боялась жутко.

 

Да-а Нюша! А если бы прожить Олиной жизнью неделю

 

Для городского ребенка, даже живущего все лето в деревне, это треш Труд с рассвета и до заката...

 

@терехова, Оленька, спасибо огромное!
Прям окунулась в знойный летний деревенский день.
И запах травы почувствовала, и сено поворошила, и помогла дедушке уже сухое на стожок закинуть (чердак-то над коровником уже забит душистым кормом), и оводов и слепней в стойле от бело- черной Зинки отгоняла, и кружку парного, только что процеженного из подойника молока залпом выпила, и жуков в бутылку пособирала, даже запах от них вспомнился (протииивный). Но я - не сознательный элемент, хитрила: когда уже не в моготу было ходить по картофельным рядам, собирала только самых жирных (малину), мелкий бисер стряхивала с куста на землю. Стыдно.

 

А мы все, "городские", с удовольствием в деревне на сенокосе помогали косить нам, девчонкам, и малышам, конечно, не доверяли, а вот грабли были у каждого свои, и даже братишке 5-летнему дядя сделал грабельки Мы и ворошили, и в копны складывали, и по "огороду" (уже свободной от травы поляне) раскидывали привезенное с "лугов", и на сеновале принимали и укладывали.
Спали "большие" кстати, тоже на сеновале. Кресна шутила - смотрите, не свалитесь там ночью Зорьке на рога

 

А были раньше клещи? Я вот прививкой озаботилась, и думаю, а раньше ведь не прививались.

 

В мои школьные (Рязанская обл.) и студенческие (Тульская обл.) годы их не было
Ходили в лес и валялись в лугах без боязни.
В колхоз ездили - прививали от туляремии (мышиная болезнь)
Вышла замуж в 1991г. уехала в Ижевск, вот там уже все прививались и ходили в леса закутанные, как мумии

 

Ну, это коротенько, об "основных событиях". Я же не зря назвала "Один короткий летний день". Тут смысл двоякий - быстро пролетает, но и много сделано. А помимо всего - мелкие хлопоты. Помыть посуду (это ж воды нагреть, сначала достать её из колодца), подмести, что-то полить, прополоть, съездить за хлебом. В смысле не за буханкой для еды, а для коровы - буханок 10; по 12 коп. был такой "серый" хлеб... Его давали в руки не сколько хочешь, а какое-то определённое количество (не помню уж сейчас), так что приходилось ездить не один раз. Я была "в каждой бочке затычка". Кроме прочего, то маме помочь что-то поднять-перенести, то с папой доски пилить...Ещё надо было "караулить керосин". Его привозили редко почему-то. Сливали в подземную небольшую цистерну- бочку, горловина которой торчала над землёй. Находилась у магазина в центре улицы. Вот увижу народ толпился - быстрее надо. Газ в баллонах экономили. Выдавали его аж на "Дружбе" - это где станция нефтепровода была, туда пешком опять же, велосипед в поводу, поставив пустой баллон на велосипедную педаль и привязав его к раме. И обратно так же. Напрямки (через поле) не довезу - тяжёлый, да ещё по кочкам грунтовым... Велосипед вилять будет, заносит его. Значит, в объезд, по асфальту. Километра четыре в одну сторону. На керосинке варили (запаривали) комбикорм поросятам. Печки уличной у нас не было. Дрова ещё поискать надо было. Папе, как бывшему работнику санатория (кочегар) и как участнику войны разрешали пилить поваленные в санатории деревья. Они были старые и довольно толстые. В основном клёны. Вот мы с ним прямо там на месте двуручной пилой отпиливали кусок бревна (по силам) длиной метра два в зависимости от толщины (см тридцать, не больше) Опять привязывали к раме велосипеда (универсальный транспорт) вдоль и опять вели в поводу с папой. Дома пилили опять, папа колол. Ходили с ним за ивовыми прутьями (по весне), папа плёл кошёлки, куда ж без них. Собирали рогоз. Высушивали, папа делал из них своеобразные маты (перевязывал пучками в двух местах) - ими укрывали рамы стеклянные на парнике, когда были заморозки, а помидорная рассада упиралась уже в стёкла. Маты были лёгкие и очень удобные, кстати. Сворачивались в рулон, так и хранились на улице, где-нибудь под навесом круглый год. Они не слишком боялись воды. И так далее и тому подобное...

Не, Лизок, мы не носились. Как раз, наоборот, старались не наступить.

Каждый раз уже сейчас, глядя на вот такие поля с травой, нет, с травищей, я говорю одну и ту же фразу - это сколько ж накосить-то можно...А мы выискивали, не всякую ведь в зиму сушить...
Вот те места, где мы косили когда-то, купались.




Мост вдалеке виден, за ним санаторий

Ну, Ленок, конечно, с непривычки-то... Правда привычка должна быть с детства раннего...

Именно так. Жить в деревне и "помогать бабушке летом" - большаааая разница.

Ленок, периодически напоминаю...Чтоб не забывали, как жили в деревне (пусть у нас крупное село. не суть). А кто-то вообще первый раз такое прочитает. Даже в ТЕ годы представление было...эээ... приблизительным:
Студенческая песня:

А вот получим мы диплом, лаб-даб-дубА
Махнём в дереееевню…
Соберём там чуваков, лаб-даб-дубА
Вскопаем зееееемлю.
А ты чува, моя чува, тебя люблю я.
А за твои трудодни, лаб-даб-дубА
Дай расцелуууую.

Жил в деревне нашей дед, лаб-даб-дубА
Ел щи, да кааашу.
А записали мы его, лаб-даб-дубА
В джаз-бааанду нааашу.
И стал он клёвым чуваком, жуёт солому,
А про его трудодни, лаб-даб-дуба
Ему ни слоооова…

А ты в коровнике стоишь, лаб-даб-дуба….
Юбка с разреееезом.
Ловко гладишь ты быка, лаб-даб-дуба
С хвостом облеееезлым…
А ты чува, моя чува, тебя люблю я.
А за твои трудодни, лаб-даб-дубА
Дай расцелуууую.

Надеюсь, это был единственный момент в жизни, когда тебе было стыдно.
Это "мелкий бисер" я давила прямо на листе (оторву листик, положу сверху "драгоценностей" и давлю. А что делать. Правда старались полосатых собирать, чтобы не доводить сильно. И под листки заглядывала на предмет кладки яиц. Уж больно картошку люблю.

Ох, этот сеновал... Даже если не жара на улице, а если жара, то вообще караулпод крышей в духоте уталкиваешь это сено (я, конечно, утрамбовывала, ну не мама же полезет, папа вилами подаёт), труха летит, за шиворот попадает, я вся в поту, красная, как рак, от этой трухи вся чешешься... Ага, ээээ... незабываемые ощущения...

Нас в школе "гоняли на картошку" ещё, хоть и не городские. Видно городские не справлялись. На сахарную свёклу ещё... На бортовую машину (как в старом кино, загружали), сидели на перевёрнутых вёдрах. Думаю, что так нельзя было возить. Но по-другому, наверное никак. С нами всегда ездил директор школы. Там на каждой кочке мы подпрыгивали так, что того гляди за борт улетишь. А когда мимо деревьев -кустов едем, он нам "приказ" давал с шутками: "Пригнись! А то глазами ветки поломаете".

Нет, не было. Да и в 90-х здесь, в Подмосковье ходили не раз в лес за грибами, я про них и не слышала. Это в последние годы появились. Не иначе Америка нам закинула. Какое-то нашествие прям...Ну, а что жуков колорадские завезли же (я рассказывала - в ульях, Светик из Калининграда тоже рассказывала, как волны на берег мешки с этими жуками выкидывало, а они их собирали...)

 

Оль, вот читая ваш быт, у меня в голове только один вопрос...
Почему же, вы люди труда, которые умеют и не боятся трудиться, до сих пор не в списке Форбса?
Ну ладно мы, городские трутни ленивые, сами виноваты, но вы то, трудяжки...
Наверное труд это последнее в списке Форбса...

 

Чтобы быть в списке Форбса для начала надо купить что-нибудь ненужное украсть что-нибудь нужное или получить даром. На велосипеде далеко не уедешь. Да и папа у меня был инвалид 1 группы общего заболевания - так это называлось, к концу жизни дали только инвалидность ВОВ, которую он получал только 8 месяцев. Дважды ранен в левую руку, контузия. Он же лежал по два месяца пару раз в год пластом дома (последствия войны), буквально отнимались руки и ноги (внутри здоров был), я приду со школы (первый-второй класс), начинаю ему читать, рассказывать что-нибудь, поднимать с кровати, сажать, разминать руки... Он меня звал "Олечка, моя хорошка..." Потом потихоньку это проходило. Но левая рука работала не до конца, а указательный палец вообще не гнулся. Отсюда и на гармошке редко играл, а ведь гармонист был. По свадьбам играл
Красавец был до войны. На эту рояльную самодельную гармошку (заказывал у местного мастера) ещё юношей заработал сам - разгружал вагоны.

Он прожил всего 61 год. Я ещё в школе училась...