Лучик света в... жизни - 5

РЕКЛАМА НА ФОРУМХАУС

Успех


Начали распускаться астры


Как-то вот так мы заканчиваем самый жаркий месяц лета.

 

Оль, ну какая же красота! Ты и правда как-будто на другой планете. Вот уж зеленые ручки! Я свои флоксы обрабатываю вместе с розами и другими цветами, но все равно все листья ржавые

 

Астры такие красивые, на второй фотке, как-будто клубок ниток лежит

 

Ира, стояли с Тоней перед ней и рассуждали о мудрости природы - как уложить такие длинные лепестки? Закрутить по спирали. Вот потому и сфотографировала эту красоту.

Ира, флоксы обрабатывай заранее для профилактики. Особенно низ.

 

Оля, а жёлтый лилейник пахнет?

 

Да, очень. Это Цитрина. Свежий цитрусовый аромат. Очень нравится.

 

У меня такого же плана оранжевый, с запахом фрезии

 

Сегодня с утра небо хмурое, день неприветлив. Семь лет назад была жара. Семь лет назад умер мой брат. Семь лет назад...Помяните за упокой раба Божьего Евгения.
Повторю свои зарисовки о нём.
...
«Маааам! А чё он опять ко мне лееезеет!»
«Женька! Отстань от неё!»
«А чё она опять мою рыбу съела – я посчитал..»
« Вот жичинку возьму, все получите!...»
И так как я была младше на 7 лет, Женька всячески подчёркивал своё старшинство.
Школа у нас была далековато – 1,5 км через поле (сначала вспаханное, потом с кукурузой), а уроки начинались в 8 утра (и по субботам тоже). И, когда я пошла в первый класс, мама наказала Женьке, чтобы он по дороге брал меня с собой. Ну, а поскольку он уже был парень видный, девчонки заглядывались, то такой «хвост» в моём лице ему был совсем не нужен. И вот шагают они с другом Юркой утром в школу, а я сзади пыхчу на расстоянии. А Женька искоса через плечо поглядывает, чтоб дистанцию соблюдала, вроде я не с ними, а сама по себе.
Зато я за ним шпионила, знала его тайны, чем и шантажировала: «Агаааа! Я всё маме расскажу!» Правда до дела не доходило, слово я всегда держала, и он это знал. Брат всё же.
В той пристройке, где зимой хранились яблоки, летом стояла кровать, где Женька и спал – вечерами-то с ребятами собирались в старом школьном саду – жгли костёр, на гитаре играли, в карты «резались». Но в десять вечера мама наказывала быть дома и перед сном приходила его проверять. Удостоверившись, запирала снаружи на шпингалет (изнутри замка не было). Но я-то знала, что он после маминого «обхода» спокойно отгибал гвоздь и вынимал раму (всё продумано заранее! ), и вот она - свобода! Так что посиделки заканчивались под утро… Мама лишь удивлялась: «Что-то Женьку никак не разбужу». Это была тайна, которую я не выдавала. Но однажды маме что-то понадобилось среди ночи и она пошла в пристройку…. «Ах, паразит такой!» - это было самое мягкое выражение, которое я услышала. Последствия не заставили себя ждать – Женьку вернули «на базу» – спать в дом. А когда мама увидела ещё и прожжённый сигаретой матрас (курить пробовал, а тут мама – вот и сунул куда пришлось) – тут уж и я испугалась её гнева. Но папа как отрезал: «Раз начал курить – пусть курит!» Справедливости ради, надо сказать, что папа после войны бросил, старший брат вообще никогда не курил, ну а Женька закурил только в армии...
Поскольку речка была рядом – мальчишки бегали ловить рыбу, ну и я крутилась неподалёку (несмотря на Женькино шипение). Лето, жарко, пойдёшь в речке поплавать. Халат на берегу лежит. Одевалась всегда с опаской (я Женьку знаю) – в кармане запросто могло пару раков шевелиться. Ловили руками – пару десятков за час. Бегу: «Мам, ставь кастрюлю с водой, Женька раков наловил»! Мама почему-то их всегда варила на керосинке. Раков ели только мы – родителям не до баловства было – когда с ними ковыряться-то.
Собрались как-то Сашка (старший брат), Женька и двоюродные братья на машине на рыбалку. Кто-то где-то кому-то сказал, что вот в таких-то прудах рыбы навалом, только удочку закидывай. Я когда это услышала, стала ныть: «Ну возьмите меня с собой! Я тоже хочу! Рыбы много, всем хватит!» На все отговорки я продолжала стоять на своём.
- «Места в машине нет!»
- «А я на коленках у кого-нибудь!»
- «А если ГАИ?»
- «Я в ноги лягу!»
- «У нас удочки на тебя нет!»
- «Дайте мне леску с крючком и поплавком, а я там палку какую-нибудь найду!»
Тут не выдержал папа и велел им взять меня с собой. Ехали где-то час. По дороге я "сидела на коленках", тряслась от страха "в ногах", когда мимо ГАИ ехали. По приезде срезали мне длинную толстую ветку и я, довольная, пошла к воде.
Надо сказать, что речка у нас хоть и небольшая, но чистая, прозрачная – песочек, плывёшь и видно как водоросли колышутся, пескари разбегаются в стороны… А тут пруды – вода мутная какая-то, а когда я вошла в воду, волосы мои чуть не встали дыбом – ноги утонули в иле выше щиколотки. От ужаса я остановилась как вкопанная в полутора метрах от берега. На вопросительные взгляды я ответила, что мне и тут хорошо вполне. Рыбаки мои со знанием дела расположились как надо, Женька на надувном баллоне выплыл на середину пруда.
Мысли мои были только о том, что к ногам подползают всякие пиявки, а раки прикидывают какой палец мне откусить. Но я стояла как вкопанная – сама напросилась! Только потихоньку шевелила пальцами на ногах, надеясь этим отпугнуть всех, на меня посягавших. Прошло минут пятнадцать. Тишина… Все сосредоточенно смотрели на воду. Я очень хотела домой...тут ещё овод прицепился. И вдруг у меня дернулась леска и поплавок ушёл под воду. От неожиданности я взмахнула своей палкой-удочкой и на крючке заблестела рыбка! Настоящая! И даже немаленькая! Но радость моя была недолгой – поскольку рыба трепыхалась очень активно и проносилась на леске мимо меня как маятник – и рука ловила воздух. Все кричали мне что-то, но рыба не дождалась и сорвалась обратно в воду...Возросший было мой авторитет канул туда же. Но во мне проснулся азарт: «А у вас вообще не клюёт! Вот!» Минут через пять у меня снова нырнул поплавок! Дёрнув за свою палку-удочку, я поняла, что опять не удержу равновесие и всё повторится. В два прыжка, высоко поднимая ноги, я очутилась на берегу и победно шлёпнула рыбу на песок. Это был подлещик размером с ладонь. Гордо оглядев всех, кто надо мной смеялся, как я выбегала из воды, я вернулась на своё место. Прошло ещё минут пять – поплавок дёрнулся снова. «Давай, тяни! Только не беги, всю рыбу нам распугала!» Лихорадочно соображая, что же мне делать, ведь я её не удержу, я резко дёрнула свою удочку так, что рыба, описав надо мной дугу, шлёпнулась сзади на песок. Поднимая ноги, как цапля, я аккуратно вышла на берег и сняла свою добычу с крючка. Смех прекратился, все только хмыкнули и ещё больше сосредоточились на своих поплавках. Женька сменил диспозицию. Я заняла свою. Через несколько минут история повторилась, а потом ещё и ещё… я шлёпала подлещиков через себя на песок, остальные вместе поймали всего две штуки. На тринадцатой мой успех был прерван остальными рыбаками: «Что-то плохо рыба клюёт, поехали домой!..Ольга, вон всю рыбу нашу переловила. Шлёпает и шлёпает»…
Вот так и до сих пор вспоминаем:
«А помнишь, как ты рыбу ловила?»
«А ты помнишь, как мне раков в карман засовывал?»

...
"Брат ты мой..."
Так частенько приговаривал мамин брат – дядя Ваня, причём неважно, к кому он обращался. «Понимаешь, брат ты мой, жизнь – очень сложная штука….» - любил пофилософствовать, выпив «стаканчик». Обычно это происходило так. Дядя Ваня заходил к нам, возвращаясь со смены (работал в Мичуринске и приезжал на утренней электричке). Мама, как всегда в это время хлопотала по хозяйству и делала вид, что не понимает, почему это брат сразу домой не идёт. После разговоров ни о чём, дядя Ваня говорил в лоб: «НюрУшка, поднеси стаканчик…» Мама, как всегда читала лекцию на тему «иди домой спать после ночи, а то Манька опять ругаться будет…» Но после недолгих препираний мама каждый раз доставала из подпола трёхлитровую бутыль с самогонкой и наливала тот самый стаканчик. Как я потом поняла, в этом крылось родственное уважение к брату (вообще ко всем братьям –родственникам) – не могла она отказать, даже в такой вредной просьбе. Осталась бы обида, которую потом нужно было бы объяснять и оправдываться почему она не налила «раз в жизни страждущей душе». Поэтому маме (да и не только ей) требовалось проявлять чудеса некой дипломатии или, проще говоря, «заговаривания зубов», чтобы отправить мужика домой. В ход шли разные ухищрения, кроме одного – в то, что «самогонка кончилась», никто никогда не поверил бы…

Однажды, мой брат Женька, будучи уже подростком, решил встрять в его «послестопочный» монолог о жизни вообще и о его жизни, в частности. Женька возразил на тезис дяди Вани, о том, что тот, если захочет, то вообще не будет пить: «Я сам себе хозяин! Как решу, так и будет!» А Женька вдруг и ляпнул: «Так это каждый скажет… А расписку напишешь?» В то время такая наглость по отношению к взрослому, хоть и нетрезвому, не позволялась, и мама уже замахнулась на подзатыльник, но брат у меня был шустрый, да и дядя Ваня от неожиданности произнёс: «Неси бумагу…», и Женька метнулся в дом. И вот, на тетрадном листке в клеточку крупными печатными буквами по диагонали появилась надпись: « Я, Ганьшин Иван, бросил пить», подпись и дата. Все дружно посмеялись, на том и разошлись. Женька наколол ту расписку на гвоздь в веранде на всеобщее обозрение. Прошло недели две, дядя Ваня, конечно, забыл о той бумажке, выпивши ведь был. И вот, в очередной раз, когда он пришёл со своим обычным «Нюрушк, поднеси стаканчик с устатку», Женька и напомнил о расписке. Эту картину я помню до сих пор – надо было видеть лицо человека, который уже был в предвкушении удовольствия и тут же оказавшегося в тупиковой ситуации. Конечно, другой бы отмахнулся от мальчишки, мал ещё взрослым указывать, но дядька был порядочный (да и не пьяница, нет) и очень хорошо к нам относился, а Женька наш вообще был всеобщим любимчиком. Дядя Ваня долго смотрел на листок, словно пытаясь уничтожить своим взглядом, покашлял, рукой зачесал волосы назад, как всегда…. И всё-таки нашёл выход! «А где написано, что я бросил пить именно самогонку?» - наконец счастливо выпалил он, - «Нееет, брат ты мой, я такого не писал…» Всё встало на свои места – Женька с дядькой смеялись, мама полезла, ворча за стаканчиком…

Женька был всегда жизнерадостным человеком, выдумщиком, весельчаком, жить вообще ему нравилось. Не мог долго грустить, да и недолго не мог – переводил разговор на другое. Душа компании, очень гостеприимный, если у него был праздник, значит, праздник был у всех возле дома, кого он случайно встретил. На юмор у него всегда хватало времени – на роскошно накрытый стол мог поставить брошюрку типа «О вреде переедания» или «Как похудеть»…Сам любил хорошо поесть и любил когда это делали другие.

Белокурый, с волнистыми волосами, с неизменными ямочками на круглых щеках, он не был похож ни на кого из нас. Тоня так и подтрунивала над ним: «Мам, он у нас подкидыш…» Мама своеобразно вставала на его защиту: «Это он в нашу родню пошёл, весь в няньку Проску».
Няня (у нас) – уважительное обращение к более старшей родственнице, которая постоянно или временно брала на воспитание (проживание) детей, то есть это могла быть просто родная тётя, но называли её няней. Наша бабушка Мотя, о которой я вам рассказывала, к своим семерым детям взяла 4-х сирот – сестра умерла, а муж её на войне погиб. Так они её и звали всю оставшуюся жизнь «няня Матрёна». Та самая «нянька Проска» приходилась родственницей маме по линии её отца, звали её Параскева или просто Параша, а няней она стала временно для всех бабушкиных детей во время войны, когда та заболела тифом и лежала в больнице.

Та самая «нянька Проска» была, по словам мамы – «круглоликая, румяная, весёлая хохотушка»… Так и посмеивались мы над Женькой, на что он всегда отвечал: «Завидуйте, завидуйте…»

Эх, брат ты мой…
У нас на речке. За ним наш двоюродный брат Толик, кстати сын того самого дяди Вани. Друзья были - не разлей вода...

 

Оля, улыбка у твоего брата как твоя

 

Царствия небесного...

 

Как это тяжело, Оленька! Молодой еще ушел...

Упокой, Господи, душу раба Твоего, Евгения!

 

Это да, это - мне, даже когда не мне, всё равно мне. Обожаю! Красавчики! Спасибо, Оль, смотреть могу на них вечно, как и на твои флоксы. Ох и нанюхалась я этих флоксов в Калининграде! А гортензий всяческих насмотрелась! Красивых! Мои задохлики тоже цветочки выдали. Но гортензии всё-таки цветы не нашего климата.

Ох уж эти носы. Как их всех жалко. Но у этого нос обнадеженный, счастливый такой нос.

Оленька, здоровья вам всем.
Господи, упокой душу раба Божьего Евгения.

 

Светик, мы все "с ямочками" на щеках. Это от мамы.

Целый день в голове песня крутится..."На улице дождик с ведра поливает...с ведра поливает, брат сестру качает..." Да, как в песне, Женька меня качал в самой настоящей плетёной люльке, подвешенной к крюку на потолке...

 

@терехова, Оль, тебе. Качели как в детстве. Хочется и всё тут к тебе сюда их принести.

 

Простите Бога ради, но что это за растение? Похож листьями на девичий виноград...